Бог паутины
Шрифт:
Вокруг взломанных, беспощадно разграбленных склепов пустыня была обезображена шурфами и рвами бесчисленных раскопок. Казалось бы, все давным-давно разворовано, растаскано по музеям, частным коллекциям и банковским сейфам, но что ни год, то очередная археологическая сенсация: то еще одна маленькая пирамида, то ладья загробного плавания фараона, то сам незаконченный фараон — в камне.
Климовицкий счел нежданную, как бы специально подгаданную к его приезду, встречу с Рамсесом счастливым знаком. Лик под короной Обеих Земель и с бородкой в футляре поражал покоем всезнания. Отверстые очи царя слепо прозревали пространства иных
Здесь, у последней ямы, где взрытый грунт усыпан мусором и осколками, словно пролегла граница запредельных просторов, и взбаламученное море песка обретало плавное успокоение и вековечную пустоту, простирающуюся до самого западного горизонта, куда уплывают на ладье мертвецов души праведников.
Пробыв на плато до полудня, Климовицкий поехал в археологический музей. В виде исключения, его, как специалиста, допустили в хранилище мумий. Под давлением фундаменталистов администрация была вынуждена убрать останки фараонов из открытой экспозиции.
Накрытое белым холстом тело Тутанхамона покоилось в стеклянном ящике, наполненном инертным газом. Из-под белого покрывала были видны только голова и ступни царя, казавшиеся выточенными из эбенового дерева. Бросался в глаза деформированный череп с далеко выступающей затылочной частью. Высохшему праху уже не могли причинить вред ни жадные руки гробокопателей, ни солнечные лучи, ни воздух, ни влага, но невидимый двойник Ка и астральная птица Ба с лицом усопшего сына Солнца не вольны были обитать в прозрачном саркофаге, лишенном магических знаков, и улетели к звездам.
Вспомнив свой разговор с Ариелем Бенгуром, Павел Борисович подумал, что в ту самую минуту, когда из пробитой Картером дыры вырвался запечатанный воздух, Тутанхамон умер окончательно и бесповоротно. Судьба дважды претерпевшего смерть юноши-фараона вызывала невольную жалость.
«Посмертная судьба», — с тайной улыбкой поправил себя Климовицкий.
Хронологическая точность оставляла желать лучшего, но Тутанхамон, хотя бы как аутсайдер, еще стоял в списке претендентов на сомнительный титул царя-притеснителя [41] . Радиоуглеродный анализ останков мог бы пролить дополнительный свет, но едва ли удастся заполучить клочок высохшей кожи.
41
Время царствования: 1360–1350 или 1347–1339 гг. до н. э.
На всякий случай Павел Борисович обратился с наводящим вопросом к куратору отдела. Отпрыск британского офицера и египетской певицы, Ричард Гордон закончил Гарвард, прошел стажировку в Сорбонне, затем год проработал в Смитсоновском институте и уже высококлассным специалистом вернулся на родину.
— Разумеется, мы проводим необходимый комплекс исследований: рентгенография, гистология и так далее. Законы шариата не позволяют выставлять труп на всеобщее обозрение, — Гордон затаил лукавую усмешку, — и с этим приходится считаться. Мы хоть и светское государство, но правительство испытывает растущее давление фундаменталистских кругов. На научной работе это пока не сказывается. А что вас, собственно, интересует?
Климовицкий коротко поделился своими заботами.
— Ах, так! Любопытно… Может быть, пройдем ко мне в кабинет?
В
«Оставь надежду, всяк сюда входящий», — всплыла в памяти строфа Данте. Анатомия смерти беспощадно изничтожала надежду на жизнь после жизни. Фараонские ухищрения теряли здесь всякий мистический ореол. Скарабеи с заклинаниями и свитки «Книги мертвых» способны были вызвать лишь печальную усмешку, ибо, как гениально прочувствовал Донн: «Не спрашивай, по ком звонит колокол».
Испещренные иероглифами бинты, откуда были извлечены загробные обереги, свисали с железных прищепок, как флаги капитуляции. Заскорузлые пятна высохших благовоний местами разъели иератическую [42] скоропись. Канопы с внутренностями, стоявшие вперемежку с химической и аптечной посудой, довершали общее безрадостное впечатление.
42
Время царствования: 1360–1350 или 1347–1339 гг. до н. э.
Сквозь спущенные жалюзи пробивалось беспощадное солнце, наполняя комнату сумрачным полусветом. Вспыхивали и угасали мельтешащие в неугомонном броуновском движении пылинки.
— Присаживайтесь, — Гордон выдвинул единственный стул, устроившись на винтовом табурете. — Какой, говорите, у вас получился год? — Он оторвал от стены желтый самоприклеивающийся листочек и, прежде чем Климовицкий назвал, отрезал: — Едва ли это Тутанхамон… Установление абсолютных хронологических дат царствования всех, без исключения, египетских фараонов — задача исключительно сложная.
— Совершенно с вами согласен. Но если провести сравнение по единой методике, временной люфт значительно сузится.
— Вот, смотрите, — Гордон перебросил через стол желтый листок, на котором от руки были записаны имена фараонов. — С учетом люфта, как вы говорите, ваша цифра укладывается во времена восемнадцатой-девятнадцатой династии. Начнем с восемнадцатой… От Моисея до Исхода — тринадцать царей. Нам подходят Аменхотеп Третий, Четвертый, Семенхкара, Тутанхамон, Эйе и Хоремхеб, хотя шансы почти нулевые.
— Почему?
— Долго объяснять. Одни правили слишком короткий период, другие не подходят по ряду позиций. Тот же Эхнатон — Аменхотеп Четвертый — оставил богатую эпиграфику, но никаких намеков на библейские темы в ней не найти… Пойдем дальше: девятнадцатая династия — восемь владык. Более-менее устраивают только четверо: Рамсес Первый, Сети Первый, Рамсес Второй, Мернепта.
— Согласно Библии, в фокус попадают оба последних. Полагают, что царем, при котором родился и вырос Моисей, был Рамсес Великий, Сезострис, как его называли греки, а его наследником, ожесточившим свое сердце, — Мернепта… В подтверждение могу сослаться на древнееврейский масоретский оригинал Библии, — непринужденно добавил Павел Борисович, хотя до встречи с Бенгуром понятия не имел о масоретском списке.