Бог Солнца в поисках... суррогатной матери
Шрифт:
— Присядешь? — Он встал и протянул мне руку, чтобы помочь сесть.
Огромную… сильную… мужскую руку. Вздох…
— Спасибо.
— Ты… мило выглядишь, — проговорил он тихим, гипнотизирующим голосом.
Стараясь скрыть трепет, вызванный его голосом, я вновь вежливо улыбнулась и прошла мимо. Мужчина обвел взглядом меня с туфель на шпильке до открытой спины, когда я села.
Когда он более подробно принялся меня рассматривать, я немного выше подняла подбородок.
— Что будешь пить? — спросил он, садясь в крохотное
От жара его прикосновений я внутри вспыхнула и закрутилась, как шар на дискотеке, но подавила этот порыв.
— Двойной грязный мартини.
Он выгнул бровь.
Ну, Господи. Я не беременная.
Пока что.
Ой, да прекрати ты.
«Мы его хотим! Мы его хотим!»
В унисон скандировали яичники, когда я отметила каждый мускул его тела, которые демонстрировали темные, сшитые на заказ брюки и серый пуловер. Нет, он не был перекачен, как телевизионные борцы, которые тратят все свободное время на посещение спортзалов, чтобы тягать железо. Этот мужчина был поджарым, с аккуратными мышцами, больше похожий на племенного жеребца или ягуара. Грубая сила, скрытая прекрасной, дорогой тканью. К слову об одежде, где мужчина с таким ростом и размером находит себе одежду? Кто бы ни был ответственен за гардероб этого парня, его нужно застрелить.
Но тогда, если никто не продаст одежду, парень простудится.
Я его согрею.
Так же как и он меня. Он настолько высок, что в сидячем положении на уровне моих глаз были его соски. Нет, я их не видела, но знала, что они там. Желали ли они столь же сильно встречи со мной, сколь сильно жаждала я встречи с ними?
Я откашлялась.
— Мне нравятся крепкие соски… — Господи! — напитки! Время от времени мне нравится пить крепкие напитки, но я много не пью, если это тебя беспокоит.
Игнорируя мою оплошность, он поставил локти на барную стойку и подался вперед.
— И почему меня это должно волновать?
Окей, может потому, что ты не захочешь, чтобы мать твоего будущего ребенка была алкоголичкой?
Пен, ты же не на собеседовании!
— Не хочу, чтобы у людей сложилось обо мне неправильное впечатление и всё, — пояснила я.
Он сделал заказ бармену, который, по-видимому, знал этого парня, потому что наш заказ был сделан раньше остальных.
— Так, — начал он, его лицо было похоже на кирпичную стену серьезности, — почему ты здесь?
Ничего себе. Ответа на этот вопрос вот так сразу и не найдешь. Может ради жизни мамы? А тоненький голосок говорил, что может я просто хотела увидеть снова этого парня? Моя впечатляющая способность игнорировать странность ситуации? Сложный выбор. Но что-то мне подсказывало, что он еще не готов к основательному путешествию по Землям Честности.
Я ослепительно ему улыбнулась.
— У них самый лучший «грязный мартини». А ты почему?
Я все еще не могла понять, почему такому мужчине нужна суррогатная
Тогда зачем ему ребенок? Из всех возможных обязательств, ребенок — самое огромное.
Я ахнула про себя. Вот же блин! Он — гей! Проклятье!
В этом был бы смысл. Он красив, хорошо одет и богат.
Ага, точно гей. Пен, лучший из лучших геев.
Гравитация сделала свое дело, и мне захотелось упасть на землю, когда мои секретные, эротические фантазии улетучились.
Он хохотнул.
— Почему я здесь? Я здесь живу, естественно. — Он отсалютовал мне бокалом и отхлебнул.
— И на сколько ты и твой… — я вежливо улыбнулась, — парень приехали в город?
И где твой парень? Я выцарапаю ему глаза.
Он поперхнулся вином, но ему каким-то образом удалось не прыснуть им.
— Я… Я одинок, — наконец признался он. — И хотя я гуманен и терпим ко всем меньшинствам, меня интересуют исключительно женщины. — Он опустил взгляд на мою грудь и задержал его там на несколько волнительных и трепетных мгновений.
Он не гей! Он не гей! Слава Богу! И он только что посмотрел на мои дыньки!
Пенелопа, сосредоточься! Ты пришла его выслушать. После чего должна уйти, ты не захочешь путаться с этими людьми.
Ага. Значит, мне нужно перевернуть разговор так, чтобы уйти. Я его выслушаю, как и обещала, даже отнесусь к этому не предвзято — в конце концов, я ему задолжала — но, в глубине души, знала, что он не мог ничего сделать или сказать, чтобы убедить ее согласиться на эту… сделку.
Верно. Приступим к делу.
Но как? Я млею и не могу сфокусироваться. Может, стоило бы напомнить себе, что такой мужчина никогда не заинтересуется в девушке, как я? Любое проявление внимания оказывается под воздействием мужского либидо.
" Фууууу! Фуууу! Слабачка!» — вопили мои яичники.
Господи, мне нужно убраться отсюда.
Но как начать говорить об этом и растопить лед? Все было бы гораздо проще, не расскажи Симил о трех очень-очень странных правилах.
Первое: я не должна спрашивать, почему выбор пал на меня. Невероятное правило, потому что вопрос прожигал меня изнутри. Причина же должна быть.
Может что-то в генетическом коде, когда я сдавала анализы, чтобы исследования смогли определить, чем же именно болеет мама? Вероятно, результаты занесли в какую-то базу данных.
Второе: ни при каких обстоятельствах не переводить тему разговора о насущном. Брату Симил было очень неудобно разговаривать о суррогате. Она настояла, чтобы я, сначала, поговорила о жизни, узнала бы ее брата и дождалась, когда бы он открылся мне.
А правило номер три: ни при каких обстоятельствах никому не рассказывать о договоре. Если расскажу, окажусь… «в очень страшном и темном месте» со слов Симил.
Сумасшествие какое-то.
Откашлявшись, я сосредоточилась на цели пережить встречу.