Бог Войны

Кент Рина

Если моя жена думает, что я большой злой волк, который разрушил ее жизнь и построил для нее красивую позолоченную клетку, у меня нет возможности изменить это восприятие словами. Чем больше я буду настаивать на своем, тем более параноидальной она станет, и в результате ее мозг может отключиться.

Я совершил эту ошибку до того, как она упала с лестницы и потеряла память. Я пытался объяснить, что да, я заставил ее выйти за меня замуж, но все остальное произошло не по той причине, по которой она думала.

Моя

жена не смогла смириться с правдой, и весь этот разгром закончился трагедией. Поэтому я ни при каких обстоятельствах больше не буду идти этой дорогой.

— Ты ничего не скажешь? — ее страдальческий голос и заплаканное лицо ничем не отличаются от осколка стекла, вонзившегося мне в грудь.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал? — спрашиваю я с притворной беспечностью.

— Оправдание? Объяснение? Попытаешься заставить меня поверить, что это все неправда и что я более психически неуравновешена, чем мне казалось. Заставишь меня, как обычно, сомневаться в своих суждениях? Разве ты не эксперт в манипулировании и запугивании?

— Я не вижу в этом смысла, — я делаю шаг вперед. — Позволь мне промыть твои раны.

— Отойди от меня! — она вскакивает, и стул опрокидывается, когда она наступает на осколок стекла.

Я замираю, увидев, что он глубоко вонзился в ее ногу, и отступаю на два шага назад.

— Я ухожу. А ты просто стой на месте. Я уйду и позову Сэм, чтобы она помогла тебе, хорошо?

— Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!

Мои ноги снова останавливаются, когда я встречаюсь с ней взглядом.

— Я весь во внимании.

Она шмыгает носом, от боли ее дыхание становится прерывистым, а тело неконтролируемо дрожит.

— Тебе было весело водить меня за нос все эти месяцы и заставлять верить, что я могу быть нормальной? Тебе доставляло удовольствие давать мне надежду, заделывать трещины в моем сердце, прекрасно зная, что ты снова разобьешь его вдребезги?

— Я не нахожу удовольствия в твоей боли, Ава.

— Лжец! — кричит она. — Прекрати мне врать! Прекрати мучить меня! Просто прекрати!

Теперь она ходит вперед-назад по стеклу, и, черт возьми, клянусь, я чувствую, как каждый этот осколок вонзается мне в грудь.

— Хорошо, хорошо… — я поднимаю обе руки в знак капитуляции. — Я скажу все, что ты хочешь. Просто перестань причинять себе боль. Пожалуйста.

Мне нужна вся моя сила воли, чтобы не подхватить ее на руки и не вытащить стекло из ее кожи. Но я знаю, что, если сделаю это, она начнет бушевать. Как непредсказуемый ураган.

Я бросаю взгляд на шкаф, где у меня лежат экстренные транквилизаторы. Мы разложили их по всем комнатам в доме и во всех машинах, на которых ездим.

После того случая, когда она упала с лестницы, я пообещал, что больше никогда не позволю ей зайти

так далеко. Все, что мне нужно — это сделать ей один укол, и все встанет на круги своя на какое-то время.

Пока мне не придется принять трудное решение. Опять.

Ава останавливается и наклоняет голову.

— Ты пожалел меня, не так ли? Посчитал меня несчастной девчонкой с кучей проблем, поэтому женился на мне, чтобы почувствовать удовлетворение, да? Все было ложью. Твои слова, твои действия, твои обещания. О боже мой.

— Все не так, — я делаю один шаг вперед, два…

На третий она наклоняется, хватает окровавленной рукой большой осколок стекла и направляет его на меня:

— Держись от меня подальше!

Блять, блять, блять…

Я часто читаю книги по истории о том, как прошлое повторяется, часто в бесконечном цикле, но я никогда не думал, что это может быть буквально.

И реально.

В прошлый раз моя жена держала нож. Сейчас это острый и чертовски смертоносный осколок стекла, который вонзается ей в кожу.

Кровь стекает по ее ладоням и запястьям, затем капает на деревянный пол в тошнотворном ритме, пока она дрожит, шмыгает носом и издает тихие стоны боли.

Она в полном беспорядке, и я не могу отогнать мысль о том, что это я виноват, не предложив ей помощь, которую не мог оказать сам.

Эта помощь заключалась в том, чтобы ее поместили бы в психиатрическую клинику, как только она очнулась в больнице. Неважно, что у нее была амнезия или что она казалась нормальной. Доктор Блейн сказала, что это всего лишь фаза ее цикла, а цикл у нее непредсказуемый. Она представляет опасность для себя и окружающих.

Она — обуза.

Психически ненормальный человек, который нуждается в надлежащем уходе.

Даже ее родители согласились с доктором. Ариэлла и Сесили тоже. Черт, моя собственная мать постоянно умоляла меня передумать. Не говоря уже о Хендерсоне и Сэм.

Послушал ли я их?

Нет.

Я увидел девушку, которая смотрела на меня влюбленными глазами и со сдерживаемыми эмоциями, и решил на этот раз применить другой подход.

Позволить ей жить нормально. Расправить крылья и почувствовать себя такой же, как и обычные люди.

И мне казалось, что все идет хорошо. Она вылезла из своей скорлупы, я снова ей понравился, и она смотрела на меня так, словно я был единственным, кто ей нужен. Из-за потери памяти она не была таким параноиком и не боялась меня из-за убийства. Она забыла, что я принуждал ее к браку, реабилитации и отказу от вредных привычек.

Она вернулась на мою орбиту, как и должно было быть.

Только сейчас я понял, что, возможно, совершил огромную ошибку.

Я молчу и настолько неподвижен, что на какое-то время перестаю дышать, чтобы не потревожить ее.