Бог всегда путешествует инкогнито
Шрифт:
Выходные дни были богаты эмоциями, как и неделя, последовавшая за встречей с Дюбре. Первые дни я еще подсчитывал все свои маленькие подвиги, а потом начал отважно использовать любую возможность.
Я нарочно еле тащился на автомобиле по тесной улочке, где за мной ехали еще машины, хотя меня разрывало от желания взять вправо и уступить дорогу или нажать на газ, чтобы никто не подумал, что за рулем сидит какой-то старикашка. Я пошумел в собственной квартире и навлек на себя упреки мадам Бланшар. Я повесил трубку, когда какой-то рекламный агент попытался продать мне
Все это давалось мне с трудом, хотя какая-то часть меня начинала получать известное удовольствие от преодоления страхов, и я лелеял надежду, что когда-нибудь их удушающее кольцо разожмется.
В тот понедельник, как только закончилась встреча с первым кандидатом, я потащился на ненавистное собрание.
Одиннадцать ноль-пять. Ага, значит, я опоздал… Я вошел в зал с блокнотом в руке и… «Closer» под мышкой. Все консультанты уже сидели за круглым столом. Я был последним, кого ждали.
Люк Фостери бросил на меня ледяной взгляд. Слева от него улыбался своей невозмутимой улыбкой с рекламы зубной пасты Грегуар Ларше. Он знал, что лучшего от людей можно добиться только добром. Я был уверен, что он отбелил себе зубы. Они так сверкали белизной, что наводили на мысль о протезе. Когда он говорил, я не мог заставить себя смотреть ему в глаза: взгляд сам перебегал на зубы.
Я занял свободное место. Все обернулись ко мне. Я положил журнал на стол обложкой кверху и сидел, не поднимая глаз. Мне было стыдно.
Тома слева от меня делал вид, что вдохновенно читает «Файнэншл таймс». Микаэль болтал с соседкой, которая безуспешно пыталась опустить глаза на «Трибюн», время от времени прыская со смеху.
– Цифры за эту неделю…
Ларше любил начать, а потом подвесить фразу, не закончив, и таким образом привлечь наше внимание. Он встал, словно желая утвердить свое превосходство над присутствующими, и продолжил, широко улыбаясь:
– Цифры за эту неделю обнадеживают. Мы на четыре процента превысили результаты прошлой недели и на семь – результаты той же недели прошлого года. Исходя из этого я делаю вывод, что общий прирост показателей у нас одиннадцать процентов. Конечно, индивидуальные показатели отличаются друг от друга, и я еще раз должен поздравить Тома, который остался в лидерах.
Тома принял безмятежный и удовлетворенный вид. Ему нравился наряд победителя, которому все нипочем. На самом деле я знал, что для него комплимент – все равно что доза кокаина.
– Для остальных у меня тоже есть великолепная новость.
Грегуар Ларше победным взглядом оглядел группу, тем самым создавая театральный эффект.
– Прежде всего, должен вам сообщить, что Люк Фостери немало для вас потрудился. Около месяца он анализировал все данные, которыми располагал, чтобы установить, почему у одних показатели лучше, а у других
Наш начальник, более серьезный, чем обычно, остался сидеть и заговорил своим монотонным, холодным голосом:
– Действительно, рассмотрев все ваши расписания, я выявил обратную корреляцию между среднегодовой величиной времени, потраченного на консультацию, и среднемесячными коммерческими показателями консультанта, скорректированными или не скорректированными на компьютере.
Зал на несколько мгновений замер, и все вопросительно уставились на Фостери.
– А ты можешь все это перевести на человеческий язык? – со смехом спросил Микаэль.
– Это очень просто! – сказал Ларше, быстро перехватив инициативу. – Некоторые из вас тратят много времени на то, чтобы довести беседу с кандидатом до конкретного приема на работу. Если подумать, то это логично. Нельзя одновременно находиться на мельнице и на базаре. Однако если вы тратите слишком много времени на беседу с кандидатами, его остается меньше на то, чтобы рекламировать наше предприятие и продавать наши услуги, и таким образом ваши результаты становятся хуже. Все можно сравнить.
Пока информация доходила до нас, мы молчали.
– Вот вам пример, – снова заговорил Ларше. – Тома, лучший из вас по показателям, тратит в среднем меньше часа двенадцати минут на беседу с каждым кандидатом. А вот Алан, который в арьергарде (мне очень жаль, Алан), посвящает собеседованию в среднем час пятьдесят семь. Улавливаете? Почти вдвое больше!
Я вжался в кресло, глядя перед собой, словно в воздухе над столом появится успокоение. Но на столе не было ничего, кроме «Closer». Я физически ощутил, как на меня давят взгляды присутствующих.
– Конечно, можно уменьшить время собеседований, – сказала Алиса, молоденькая консультантка, – но тогда надо уменьшать и норму удачных приемов на работу. Я всегда помню о гарантиях, которые мы предоставляем предприятиям. Если наш кандидат плохо выполняет работу или увольняется в течение шести месяцев, надо заранее обеспечить ему замену. Извини, Тома, – повернулась она к коллеге, – но наиболее часты такие случаи именно у тебя. У меня они происходят очень редко.
Он посмотрел на нее, не говоря ни слова, и на губах у него появилась снисходительная улыбка.
– Я не хочу вставать на защиту Тома, который в этом не нуждается. Но расходы на замену его кандидатов смехотворны в сравнении с цифрами его показателей.
– Но это не в интересах наших клиентов, – встряла Алиса. – И потом, это нам совсем несвойственно и может повредить нашей репутации.
– От нас этого никто не требует, уверяю тебя. Они прекрасно знают, что одолеть человеческую природу невозможно. У нас с наукой слабовато… Никто не может быть уверен, что подобрал хорошего кандидата.