Бог злости

Кент Рина

— Когда это касается тебя? Всегда. — Я лезу в рюкзак, достаю контейнер, который приготовил рано утром, и кладу его ей на колени.

Она выжидающе смотрит на него.

— Я найду в нем дохлую крысу?

— Шшш. Это сюрприз.

— Ты не смешной.

— Так ты мне постоянно говоришь, но я обещаю, что это не входит в мои планы. Теперь открывай.

Ее глаза превратились в щели, но она медленно открывает контейнер и делает паузу. Я с особой тщательностью приготовил рис, креветки, два вида салата и несколько

яиц.

— Вау. — Ее губы раздвигаются. — Ты... приготовил это?

— Да. Смотри, я даже сделал смайлик с овощами на рисе.

Ее плечи трясутся от смеха.

— Это очень жуткая улыбка и выглядит более ужасающе.

— По крайней мере, я старался. — Я передаю ей посуду. — Теперь ешь.

Она откусывает кусочек риса, изо всех сил стараясь не испортить улыбку, потом берется за салат и креветки.

— Это так вкусно. Я не ела домашней еды с моего последнего визита домой.

— Это потому, что ты хреново справляешься со своими физическими потребностями.

— Эй, не надо быть придурком. — Она проглатывает ложку риса. — Кроме того, ты, наверное, пытал своего повара, чтобы он тебе это приготовил.

— Нет, на самом деле я сделал это сам.

Она поперхнулась, и я достал бутылку воды, открыл ее и дал ей. Я похлопываю ее по спине, пока она пьет.

— Я знаю, что ты тронута, но ты должна держать себя в руках, детка.

Глиндон заканчивает пить и смотрит на меня из-под ресниц.

— Ты... сделал это?

— Я так и сказала.

— Но это так вкусно.

— И кто-то вроде меня не может приготовить что-то вкусное?

— Это не то, что я сказала. Я просто удивлена.

— Тому я обращаю внимание на твои физические потребности?

— И что ты готовишь.

— Я не готовлю. Это первый раз, когда я попробовал.

— Что? — Она снова чуть не подавилась, и я держу бутылку с водой наготове. — Я имею в виду, что? Как ты можешь приготовить что-то настолько вкусное с первой попытки?

— Рецепты из интернета. Слышала о таких?

— Мои попытки приготовить по интернет-рецептам были очень неудачными, до такой степени, что мама выгнала меня из кухни. После того, как я подожгла плиту.

— К счастью для тебя, я хорошо готовлю.

— Ты пытаешься разозлить меня своей скромностью? Ты просто гений.

— Так все говорят сегодня, как будто это новое открытие. Я родился гением, детка.

— Не будь самоуверенным.

— Это мое обаяние.

Она закатывает глаза, но продолжает есть, время от времени издавая довольный звук. Это похоже на стон, но не совсем, и я могу наблюдать за ней весь день.

Глиндон обладает грацией, даже во время еды. В ее движениях есть элегантность, а в ее присутствии — царственная аура. Какая-то часть меня жаждет запятнать ее всеми худшими способами.

И защитить ее тоже.

— Не могу поверить, что это первый раз, когда ты готовишь, — пробормотала

она, проглотив содержимое своего рта.

— Сильно ревнуешь, мой маленький кролик?

Ее голова наклоняется в мою сторону, из-за чего светло-медовые пряди маскируют половину ее лица.

— Что это за прозвище?

— Ты вчера быстро бегала. Мне понравилось.

— Ну, мне не понравилось то, что ты сделал потом. Какого черта ты выложил эту фотографию на IG?

— Боже, детка. Ты преследуешь меня? — Я ухмыляюсь. — Мам, забери меня. Мне страшно.

Она улыбается, потом прячет улыбку.

— Все должно быть наоборот, придурок.

Я шутливо ударяюсь плечом о ее плечо.

— Нужно претендовать на то, чтобы никто не смел приближаться к тому, что принадлежит мне. Как старый добрый Стюарт.

— Прекрати смеяться над ним. Ты невероятен.

— Как и твоя картина «мой тип». Удали это.

— Нет.

— Мне обязательно идти по сложному пути?

Ее губы снова расходятся, и она перестает ковыряться в салате, чтобы осмотреть окружающую обстановку.

— Ты не можешь ничего сделать. Мы на людях.

— Подумай еще раз. — Я беру ее телефон с коленей и кладу его перед ее лицом, разблокируя его.

Когда она выходит из оцепенения, я уже в ее Instagram и приступаю к удалению фотографии «мой тип».

— Ты когда-нибудь слышал о конфиденциальности?

— Не верю в это слово, когда речь идет о тебе. — Пока я это делаю, я захожу в ее контакты и смотрю, как она меня назвала.

— Псих — это мило. — Я целую ее в щеку, и она замирает, когда я делаю селфи, а затем помещаю его в качестве фотографии на дисплее. — Вот. Намного лучше. Ты можешь любоваться этим, когда скучаешь по мне.

— Как будто!

Я хихикаю, пока она пытается достать свой телефон и терпит неудачу. Снова и снова.

Наконец, она сдается и бросает гневные взгляды в мою сторону.

— Ух. Член.

— Вижу, твой репертуар оскорблений стал богаче.

— Училась у лучших.

— Рад помочь. Как ты собираешься мне заплатить? Я голосую за минет.

— В твоих мечтах.

— В моих мечтах твоя кровь размазана по всему моему члену, так что если ты не хочешь воссоздать этот образ, я предлагаю тебе сменить тему. — Я хватаю ее руку и кладу на свою выпуклость.

Ее щеки становятся пунцовыми, когда она быстро убирает руку назад.

— Извращенец.

— Если ты считаешь это оскорблением, подумай еще раз.

Она делает вдох, но предпочитает продолжать есть.

Тогда я подсказываю.

— Кстати, куда нам потом пойти?

— Почему мы должны куда-то идти?

— Потому что мы встречаемся, или какой бы ярлык ты ни навесила на это. В ретроспективе это означает, что ты моя.

Она издала прерывистый вздох.

— Приходи в особняк. Нико устраивает вечеринку.