Богач, бедняк (Часть 3 и 4)
Шрифт:
– - Какой этаж?
– - Четвертый. Лифта нет. Придется подниматься по лестнице. Поосторожнее с сердцем.-- Она повесила трубку.
Рудольф принял душ, побрился. Руки у него тряслись, и он довольно сильно порезал подбородок. Из пореза долго сочилась кровь, и он нажал кнопку звонка в квартиру на Сороковой Восточной улице только в пять минут девятого.
Дверь ему открыла девушка в голубых джинсах и свитере. Он ее никогда прежде не видел. Она сказала:
– - Привет, меня зовут Флоренс. Джин!– - крикнула она.-- Пришел твой парень.
– - Входи, Руди,-- донесся
– - Благодарю вас, Флоренс,-- сказал Рудольф, входя в комнату. Джин сидела голой перед столиком с небольшим зеркальцем на нем, подкрашивая ресницы. Он и не предполагал, что она их красит. Но ничего не сказал ей об этом. Не упрекнул ее и в том, что она предстала перед ним в чем мать родила. Он изумленно разглядывал стены. Почти каждый квадратный дюйм их поверхности занимали его фотографии: вот он улыбается, вот нахмурился, вот скосил на кого-то глаза, вот пишет что-то на планшете. Одни -- маленькие, другие просто громадного размера -- "крупешники". На всех фото он производил приятное впечатление. Это ему льстило. Ну, все кончено, подумал он, заранее ей благодарный. Она наконец решилась.
– - По-моему, я видел этого парня, вот только где -- ума не приложу.
– - А я так боялась, что ты его сразу не узнаешь,-- ответила Джин, продолжая заниматься своим делом, розовая, сбитая, грациозная.
За обедом они говорили о предстоящей свадьбе. Но когда подали десерт, они уже начали ссориться.
– - Мне нравится такая девушка, которая знает, чего хочет,-- с горечью в голосе сказал Рудольф.
– - Ну, я-то отлично знаю, чего хочу,-- Джин надулась из-за того, что Рудольф начал с ней спорить.-- Я знаю, как я проведу этот уик-энд. Я останусь дома, сорву со стен все до единой фотографии, а потом побелю стены.
Начать с того, что она обожала из всего делать секреты. Рудольф хотел немедленно всем рассказать о свадьбе, но Джин упрямо покачала головой.
– - Никаких оглашений.
– - Но у меня есть мать, сестра,-- возразил Рудольф.-- Есть еще и брат.
– - В этом все дело. У меня тоже есть отец, брат. И я не выношу ни того, ни другого. Если они узнают, что ты сообщил об этом своим, а я -- нет, то с Запада до нас будут доноситься раскаты грома в течение лет этак десяти. После нашей свадьбы я не желаю иметь ничего общего с твоей семьей и не хочу, чтобы ты общался с моими родственниками. Никаких семей! Все торжественные обеды по случаю Дня благодарения не для меня! Да поможет нам Бог!
Рудольф в этом уступил ей почти без боя. К тому же его свадьба вряд ли станет для Гретхен радостным событием. После смерти Колина прошло всего несколько месяцев. Да и вид плачущей, льющей слезы матери в каком-нибудь ужасном, невообразимом наряде для выхода в церковь тоже не вдохновлял его. Он вполне мог пережить сцену, которую непременно закатит Вирджиния, когда узнает о такой сногсшибательной для нее новости. Но как не сказать о свадьбе Джонни Хилу, Калдервуду или Брэду Найту? Это может привести к различного рода осложнениям на работе, тем более что он хотел сразу после бракосочетания отправиться с Джин в свадебное путешествие. Джин
Они так и не достигли до конца соглашения относительно того, что будут делать после возвращения из Европы. Джин наотрез отказалась бросить свою работу и не хотела жить в Уитби.
– - Черт побери,-- возмутился Рудольф,-- мы еще не поженились, а ты уже превратила меня в мужа с неполным рабочим днем.
– - Я не привязана к дому,-- упрямо твердила Джин.-- Мне не нравятся маленькие городки. В Нью-Йорке у меня есть перспективы. И я не собираюсь от этого отказываться только потому, что кому-то захотелось на мне жениться.
– - Джин...-- одернул ее Рудольф.
– - Ладно,-- тут же исправилась она.-- Только потому, что мне захотелось выйти за кого-то замуж.
– - Ну вот так оно лучше.
– - Ты сам говорил, что твой офис должен быть в Нью-Йорке.
– - Но ведь он не в Нью-Йорке.
– - К тому же ты будешь больше любить меня, чем меньше будешь меня видеть.
– - Нет, нет, ты опять заносишься.
– - Ладно. Я буду больше тебя любить.
Ему пришлось и в этом ей уступить, без особого, правда, желания.
– - Это моя последняя уступка,-- предупредил он ее.
– - Да, дорогой,-- сказала Джин с насмешливой томностью, хлопая своими ресницами. Она подчеркнуто старательно гладила его лежащую на столе руку.-Меня просто восхищает мужчина, умеющий настоять на своем.
Оба они засмеялись, и тут же им стало хорошо и легко вместе.
– - Один сукин сын, конечно, получит уведомление о нашем бракосочетании, этот лохматый фотограф, и если он захочет прийти на свадьбу, скажи, что мы его приглашаем, только пусть прежде побреется,-- сказал Рудольф.
– - Ну что же. В таком случае, я отошлю уведомление Вирджинии Калдервуд, так, по-моему, будет справедливо.
Безжалостно подкалывая друг друга, но безумно счастливые, они вышли из ресторана, тайно помолвленные, и пошли по Третьей авеню, заглядывая во все по дороге бары. Сильно захмелевшие, любуясь друг другом, они продолжали и продолжали поднимать тосты, тосты за долгие счастливые годы совместной жизни, ожидающие их впереди.
На следующий день Рудольф купил обручальное кольцо с бриллиантом в знаменитом ювелирном магазине Тиффани, но Джин тут же его ему вернула.
– - Ненавижу украшения, подчеркивающие богатство,-- сказала она.-Постарайся вовремя явиться в назначенный день в городскую мэрию с простыми золотыми обручальными кольцами.
Она запретила ему сообщать об их бракосочетании Калдервуду, Джонни Хиту и Брэду. Но как в таком случае объяснить им, что его не будет на работе целый месяц, и почему? Джин снизошла до его просьбы, но только при условии, что он заставит их всех поклясться хранить их тайну. Он так и поступил.
Калдервуд принял известие со скорбным видом. Рудольф не мог понять, чем это объяснить, то ли жалостью к дочери, то ли перспективой месячного отсутствия Рудольфа, когда ему придется одному заниматься делами в магазине.