Богач, бедняк (Часть 3 и 4)
Шрифт:
Наконец он встал. Фальконетти неподвижно лежал на палубе. Вокруг его головы растекалась лужица крови. Томас, наклонившись, поднял нож и выбросил его за борт.
Бросив последний взгляд на лежащего Фальконетти, он пошел с палубы. Томас тяжело дышал, но не от напряжения и усталости после драки. Нет, от восторга! Черт подери, подумал он, мне это очень понравилось.
Томас вернулся в кают-компанию. Игра в покер прекратилась, но сейчас здесь было гораздо больше народа, чем прежде. Те, кто видели стычку Томаса и Фальконетти, сбегали в каюты и привели сюда своих товарищей, чтобы и они, как наркотиком, насладились от того, чем закончится стычка. Кают-компания гудела от взволнованных разговоров,
Томас налил себе еще чашку кофе.
– - Зря выплеснул остатки из первой,-- бросил он присутствующим и, снова развернув газету, продолжал как ни в чем не бывало читать ее дальше.
Томас спускался по трапу, забросив на плечо вещевой мешок умершего норвежского моряка. Жалованье -- в кармане. За ним шел Дуайер. Никто с ними не попрощался. С того вечера, когда Фальконетти выбросился за борт во время шторма, с ними из команды никто не разговаривал. Ну и черт с ними! Фальконетти сам во всем виноват. Сам напрашивался. Он избегал столкновений с Томасом, но как только его морда зажила, он начал вымещать свою злобу на Дуайере, когда поблизости не было Томаса. Дуайер сказал, что Фальконетти опять непристойно, с намеком, чмокает губами ему вслед каждый раз, когда они с ним сталкиваются на судне. Однажды, возвращаясь с вахты в свою каюту, Томас услыхал вопли из каюты Дуайера. Он кинулся туда. Дверь в каюту оказалась незапертой. Дуайер лежал на полу, а Фальконетти стаскивал с него брюки. Подскочив, Томас нанес ему сильнейший удар рукой прямо в нос, а ногой -- в зад. Фальконетти вылетел за дверь.
– - Я предупреждал тебя,-- зло сказал Томас.-- Лучше держись от нас подальше. Каждый раз будешь получать все больше, я не оставлю это просто так.
– - Боже, Томми,-- говорил Дуайер с мокрыми от слез глазами, дрожащими руками с трудом натягивая на себя брюки.-- Никогда не забуду, что ты сделал для меня. Никогда. Даже через миллион лет. Правда, Томми.
– - Хватит ныть,-- остановил его Томас.-- Он больше к тебе не будет приставать.
Фальконетти теперь не приставал ни к кому. Он делал все возможное, чтобы не попадаться на глаза Томасу, но все равно хоть раз в день, но они сталкивались на судне. И каждый раз Томас говорил:
– - Ну-ка, иди сюда, скотина!
И Фальконетти, послушно, спотыкаясь, подходил к нему, а лицо его судорожно дергалось. Томас наносил ему сильнейший удар в живот. Томас не упускал такой возможности и тогда, когда рядом стояли матросы, только не позволял себе ничего подобного в присутствии офицеров. Теперь ему уже нечего было скрывать. После того как команда увидела, в какое кровавое месиво он превратил рожу Фальконетти в тот вечер на палубе, команда все поняла.
На самом деле один палубный матрос, по имени Спинелли, сказал Томасу:
– - Как только я тебя увидел, я все время ломал голову, где я мог тебя видеть раньше.
– - Ты никогда меня не видел!– - возразил ему Томас, отлично понимая бесполезность своих уверток.
– - Э нет!..-- протянул Спинелли.-- Я видел, как ты однажды отправил в нокаут одного ниггера лет пять или шесть назад, в Куинсе.
– - Я в жизни не бывал в Куинсе,-- отрицал Томас.
– - Как знаешь,-- Спинелли мирно развел руками.-- Вообще-то меня это не касается.
Томас, конечно, знал, был уверен, что Спинелли всем расскажет, что он, Томас,-- профессиональный боксер и что о нем можно все узнать, полистав журнал "Ринг мэгэзин", но до тех пор, пока они находились в открытом море, никто, конечно, не мог в этом удостовериться. Вот когда они придут в порт, нужно быть поосторожнее. Тем временем он продолжал издеваться над Фальконетти, избивать его ни за что ни про что. И вдруг он отметил одно любопытное обстоятельство:
Фальконетти не заглядывал в кают-компанию, если знал, что там в это время находится Томас. Однажды, когда Томас его там застал, то не стал бить.
– - Подожди, ты, скот. У меня есть для тебя хорошая компания.
Он пошел в каюту Ренуэя. Негр сидел один на краю койки.
– - Ренуэй,-- сказал Томас,-- пошли со мной.
Испуганный тоном его голоса, Ренуэй послушно пошел следом за ним в кают-компанию. Увидев Фальконетти, он отпрянул, хотел повернуть обратно, но Томас силой втолкнул его в каюту.
– - Просто посидим, как истинные джентльмены,-- сказал Томас,-- рядом вот с этим джентльменом, послушаем хорошую музыку.-- По радио передавали музыку.
Сам Томас сел с одной стороны от Фальконетти, Ренуэя усадил с другой. Фальконетти не шевельнулся. Он сидел, опустив голову, глядя в пол, положив свои большие руки перед собой на стол.
– - О'кей,-- сказал Томас.-- На сегодня достаточно. Можешь идти, скотина.
Фальконетти встал и, не глядя ни на кого из матросов, не спускавших с него глаз, вышел на палубу и бросился за борт. Второй помощник капитана видел его, но стоял слишком далеко и не мог вмешаться. Судно развернулось, и они для проформы провели поиски пропавшего, но море разбушевалось, ночь темная, хоть глаз выколи, и никакого шанса отыскать Фальконетти у них не было.
Капитан отдал приказ провести соответствующее расследование, но никто из команды не дал никаких показаний.
"Самоубийство, причины не выявлены",-- сообщил капитан в своем рапорте владельцам судна.
Томас с Дуайером окликнули такси прямо у пирса.
– - Угол Бродвея и Девяносто шестой улицы,-- сказал Томас водителю.
Он дал этот адрес наобум, и только когда они подъехали к тоннелю, он понял, какую оплошность совершил. Неподалеку от угла Бродвея с Девяносто шестой улицей жила Тереза с его сыном. Ему, конечно, наплевать на Терезу, век бы ее не видать, но он очень, очень хотел увидеть своего сына и, по-видимому, бессознательно сказал этот адрес.
Когда они подъезжали к Бродвею, Томас вспомнил об их договоренности с Дуайером. Он остановится в общежитии Ассоциации молодых христиан на Шестьдесят второй улице и там будет ждать Томаса. Он ничего ему не рассказал о гостинице "Эгейская".
Таксист остановился на Шестьдесят второй улице.
– - Ну вот, приехали, вылезай,-- сказал Томас Дуайеру.
– - Надеюсь, ты очень скоро дашь знать о себе, Томми,-- с тревогой в голосе сказал Дуайер, вылезая из машины.
– - Это зависит от многого.-- Томас захлопнул дверцу. Какое ему дело до Дуайера и его слюнявой благодарности?
Когда они выехали на Девяносто шестую улицу, Томас попросил водителя его подождать. Выйдя из машины, он увидел множество детишек на Бродвее и на Девяносто шестой улице, но среди них не было его Уэсли. Сев снова в такси, он сказал:
– - Угол Девяносто девятой и Парк-авеню.
Доехав, он вышел из машины, подождал, пока отъедет такси, и потом остановил другое:
– - Перекресток Восемнадцатой улицы и Четвертой авеню.
Доехав, он вышел, прошагал пешком целый квартал, завернул за угол, вернулся обратно и только после всех этих маневрирований подошел к гостинице "Эгейская".