Богами не рождаются
Шрифт:
Мы с Алехандро еще туда-сюда, а вот субтильный послушник Антонио совершенно спасовал перед злополучным морским недугом и чувствовал себя из рук вон плохо. Скрючившись в гамаке, водрузив
Накануне отплытия, поздно вечером проходя по полутемному монастырскому коридору, я неожиданно натолкнулась на послушника, который с совершенно зомбированным видом, пошатываясь, вывалился из комнаты, занимаемой неугомонной троицей – Фениксом, Змеем и Драконом. Мы с Антонио практически стукнулись лбами.
Я хрипло заорала от испуга, когда из темноты прямо на меня внезапно выплыло перекошенное мальчишеское лицо с выпученными глазами и потрясенно открытым ртом. Послушник тоже вздрогнул – скорее, от неожиданности. Я торопливо выхватила из кармана портативный электрический фонарик и нажала на кнопку. Тонкий лучик яркого света ударил по зрачкам юноши, воспитанник Кардинала охнул и зажмурился.
– Чудо! – привычно брякнул он свое любимое словечко.
– Антонио, это не чудо, это просто литиевая батарейка и ручной фонарик,– терпеливо объяснила я.
– Там чудо! – Послушник торопливо ткнул пальцем себе за спину, рассматривая меня с каким-то странным, совершенно новым выражением лица. Глаза монастырского воспитанника подозрительно блестели.
«Хм, может, его мальчишки водкой угостили?» – растерянно предположила я, недоуменно пожала плечами, постучалась в дверь и, не дожидаясь разрешения, шагнула в комнату бравых штурмовиков.
Моим глазам предстала загадочная картина. На столе красовался отключенный DVD-проигрыватель, окруженный кучей дисков с фильмами, а поперек кровати растянулся Феникс и, уткнувшись лицом в подушку, приглушенно ржал, от переизбытка эмоций колотя руками по одеялу. Сидящие на второй кровати Змей и Дракон, каждый в своем углу, сдавленно хихикали, утирая набегающие на глаза слезы. Иногда они вроде бы успокаивались, встречались взглядами и опять впадали в безудержное веселье. Понаблюдав немного за расшалившимися подчиненными и отчаявшись установить причину столь хорошего настроения, я напустила на себя строгий вид и начала воспитательную беседу.
– Что за бардак? Вы, видимо, забыли – мы отплываем рано утром. Личные вещи и оружие собрали? Ах, уже собрали! Ну, тогда всем умываться и спать!
При слове «спать» Феникс, только оторвавший голову от подушки, буквально рухнул обратно на матрас и чуть ли не в судорогах забился, оглашая комнату взрывами громкого смеха.
Я испугалась:
– Фен, ты не заболел случаем? И да, чего этакого вы с Антонио сотворили? На парне лица нет, глаза как плошки, и опять про чудеса лепечет. Вы его алкоголем не подпоили?
– Хуже! – сдавленно
– Да уж что может быть хуже? – удивилась я.
– А мы ему кино показали,– не очень разборчиво признался Змей, уже икавший от хохота.– Из личной коллекции Фена!
– Ой,– забеспокоилась я,– надеюсь, не про инквизицию?
Змей одобрительно хмыкнул, оценив мой тонкий юмор.
– Да не,– криво ухмыльнулся Феникс,– безобидное такое по идее кинцо. С участием двух нехилых в определенных местах негров, одной голосистой блондиночки и маленького пони. С психологическим уклоном: про интимные отношения…
– Чего? – возмущенно рявкнула я, бросаясь к столу.
На самом верху стопки коробочек с дисками лежал футляр с многозначительным названием «Эротические фантазии Вероники» производства известной в наше время немецкой порностудии. Я ткнула в кнопку пуска и ошарашенно уставилась на экран. М-да, блондиночка оказалась голосистой во всех отношениях…
– Фу, ну и гадость! Ах вы, уроды! – Я треснула Феникса по голове диском со злополучным фильмом. Что-то затрещало… – Извращенцы проклятые! Он же послушник, а они обет целомудрия дают!
– Кому? – глумливо прищурился Феникс, потирая макушку.– Тебе, бесценная наша святая дева? Так ты уж тогда потрудись – яви божескую милость, освободи мальчика от обета, после того как на виду у всего порта сама с виконтом взасос целовалась. А то несправедливо как-то получается – он же от Криси глаз отвести не может...
Я густо покраснела:
– Так надо было деликатную воспитательную беседу провести, а не порнуху показывать!
– Не-эт! – возмущенным хором заорали мальчишки.– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Бабе этого не понять!
– Вас не переспоришь,– махнула я рукой.– Вещи собрали?
– А как нам одеваться-то? – Балагур Феникс утер выступившие от смеха слезы и посерьезнел.– Мы ведь даже отдаленно не представляем, с чем нам предстоит столкнуться...
– Одевайтесь как боги,– задумчиво почесав в затылке, предложила я.
– Это как? В сандалии и белые простыни, что ли? – коротко хохотнул Фен.– Нет, ты уж прости, кэп, но для нас это излишне экстравагантно. Мы уже чего попроще предпочтем, из местного ассортимента: рубахи, штаны, колеты, сапоги. А костюмы противорадиационной защиты в багаж упакуем – на всякий пожарный случай...
Вот так мы и отплыли: в щегольских шелковых платках-банданах и ботфортах выше колен. С рапирами и автоматами. Со станковым пулеметом, установленным на носу «Черной катраны». Откровенно говоря, вся эта киношная роскошь изрядно попахивала дешевой бутафорией. Искатели сокровищ, мать их за ногу, как любит выражаться не слишком-то сдержанный на язык Фен. Змея и Дракона пришлось оставить в Никополисе, придав в помощь его преосвященству Кардиналу, назначенному мной наместником взамен окончательно спившегося Герцога и Герцогини, прочно занявшей VIP-палату для буйнопомешанных в лазарете при монастыре. Бравый лейтенант де Ретай остался при своих кирасирах. Нея и Дина не захотели бросать многочисленных пациентов, многие из которых находились в критическом состоянии. Из остальных доморощенных авантюристов мы сформировали команду лихих флибустьеров – я и Алехандро, Крися с Антонио, нагруженным томом святого Писания, Эрба, Риф, Айм, Рей, Феникс. «Охотники за вампирами» – так обозвал нас неунывающий Фен. Никто не протестовал. По-моему, всем до зуда в пятках не терпелось поиграть и в этих самых охотников, да еще во взаправдашних пиратов. Одна лишь я угрюмо хмурила брови, покуда отважные мореходы картинно махали шляпами, прощаясь с публикой, собравшейся на причале. Отплытие «Черной катраны» проходило чрезвычайно торжественно – под проникновенную напутственную речь Кардинала, изобилующую выдержками из неизменного Писания, а посему чрезвычайно длинную и нудную, нагнавшую на меня безудержную зевоту. Суть сего высокопарного «бла-бла-бла», естественно, свелась к одному: пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что, но в итоге – спасти всех. Категорически, безоговорочно и бесповоротно. Я скептично насупилась и многообещающе кивнула. Алехандро посмотрел на меня настороженно.