Богами не рождаются
Шрифт:
– Эй, Микеланджело местного разлива,– виконт метко запустил снежком в трудолюбиво сгорбленную спину кардинальского воспитанника,– что это ты там такое изваял? На Кристину вроде не походит!
– Упаси меня святая Ника, чтобы эта кривая образина хоть чем-то напоминала прелестную Крисю,– немного виновато откликнулся мальчишка.– Просто господин Феникс сказал, что для тех, кто не умеет клеить девушек, последний шанс чего-то добиться – слепить снежную бабу!
Алехандро восторженно хохотнул. Простодушный Антонио, конечно, не уловил тонкой игры слов «клеить – лепить», которой блеснул шутник-штурман. Право же, слишком часто наследнику казалось, что за грубоватыми опусами
– Шо, змерз, Маугли? – сардонически улыбнулся Феникс, кулаком проламывая свежий ледок, затянувший поверхность бадьи с водой.
– Да не май месяц на дворе, однако,– отшутился виконт, безоговорочно признавая превосходство закаленного штурмана.
– Неужто? – делано изумился штурман, с фырканьем выливая ледяную воду на свою разгоряченную голову. Даром он, что ли, полчаса демонстрировал приемы карате, мастерски делая вид, будто совсем не замечает восторженно поохивающих селянок, плененных его удалью. От волос богатыря немедленно повалил теплый пар. Девки восторженно завизжали. Феникс скинул мокрую рубаху, сладко потянулся могучим торсом и, накинув на голые плечи тонкий кафтанчик, присел рядом с виконтом.
– Ты зачем над послушником изгалялся? – заинтересованно спросил Алехандро.
Штурман покосился на друга темным глазом, в котором так и прыгали смешинки:
– Робок больно твой послушник! Не знает, дурень, как к девке подступиться,– а Кристина уже истосковалась вся. Замуж ей пора… – Он вытянул из стоявшего на крыльце плетеного туеска тонкий ломтик копченого сала и принялся задумчиво жевать, щурясь на поблескивающие в солнечном свете льдинки.
Алехандро отложил рапиру и неодобрительно уставился на штурмана:
– А ты, как я погляжу, по женской части спец!
Феникс многозначительно хмыкнул:
– А ты, типа, нет?
– А может, ты и к Нике лыжи вострил? – не унимался ревнивый виконт.
Штурман хотел привычно отшутиться, но, увидев раскрасневшееся лицо наследника, понял, что разговор принимает далеко не шуточный оборот:
– Охолони, друже! – Он сильно хлопнул виконта по плечу.– Горячий ты зело, кровь у тебя южная – так и бурлит! Я ведь Нику чуть ли не с пеленок знаю, она мне заместо сестры родной. Да и не ее я поля ягода. Ей принц нужен! (При этих словах, Алехандро громко выдохнул и расслабился.) Мне вот сестричка твоя шибко в душу запала.– Уголки губ Феникса лукаво поползли верх.– Коли все образуется, то к ней свататься стану. Она хоть и не семи пядей во лбу, но душой чистая и светлая. Хорошая из нее подруга получится!
Алехандро взволнованно отвернулся, донельзя обрадованный мнением мудрого штурмана относительно его младшей, любимой сестренки.
– Не грусти, прынц заморский! – поддразнил Фен.– Выкарабкается твоя ненаглядная. Она еще в Школе такой упрямой стала. Не гляди,
Виконт хотел о чем-то спросить, но встретил пристальный взгляд расширившихся зрачков друга, пытливо смотревших в упор, и тут же забыл заготовленный вопрос. Ни капли обычной дурашливости не сквозило в тот момент в проницательном взоре штурмана.
– Зачем же ты так? – с упреком спросил наследник.– Зачем зачастую дураком себя напоказ выставляешь? Вот поэтому Айм и не считается с тобой вовсе!
По губам Феникса бродила непонятная усмешка.
– Не считается, говоришь?..– чуть насмешливо протянул он.– Да и нехай с ним, ибо наш толстяк умен, но себе же на беду – самоуверен излишне. Может зарваться, и тогда самое милое дело его не тычком, а шуткой невинной на место поставить.
Алехандро потрясенно вылупил глаза, никак не ожидая от грубоватого штурмана настолько глубокого понимания человеческой психологии.
– Оно ведь как в жизни случается,– спокойно продолжал Фен,– это только детство кулаками машет – с несправедливостью вокруг себя борется. А зрелость – та поумнее будет, она в драку попусту не лезет, но учится к миру приспосабливаться, преуспевать в нем. Вот только взрослеем мы все в разное время... Посему Аймушка наш – еще дитя малое, вроде умен-благоразумен, а чуть что – сразу на манер страуса голову в песок прячет, не замечая, как беззащитная задница снаружи остается…
Виконт заинтригованно поднял тонкую бровь:
– А Ника?
– Ника-то,– со вкусом обсосал кожицу от сала штурман,– добрая она лишку, в ущерб и себе, и задаче глобальной. Умная, сильная, надежная – но добрая, аж до одури! Она и нас бросить не может, и всех остальных спасти хочет. Вот и рвет себе душу, а ведь не божье это дело вовсе – души-то слушаться!
– Это как? – не понял Алехандро.
Феникс разочарованно вздохнул и вразумляюще постучал свиной шкуркой по смуглому лбу виконта:
– Спокойнее свой божий путь ей вершить надобно, на всякие мелочи не размениваться, за каждого человека не хвататься. Ради тысячи спасенных небось можно десятком-то убиенных и пожертвовать!
– Нами, что ли? – оторопел Алехандро.– Не сможет она…
– Вот этого я и боюсь! – помрачнел Феникс.– Знаешь, что случается с богами, которые парой людишек пожертвовать не умеют?
– Что? – всем телом содрогнулся виконт, интуитивно предугадав ответ.
– Собой они за это расплачиваются! – хмуро закончил штурман.– Вот что.
Алехандро сник и погрустнел.
– Брось, друже, авось еще и обойдется! – уже в привычной своей задиристой манере выражаться ободряюще гаркнул Феникс.– Где там этот наш деревенский знахарь-богатырь затерялся? Вроде бы он обоз снаряжать пошел, чтобы Нику в горы везти... Признаюсь по секрету, уж шибко он мне по всем статьям молодецким дерево одно экзотическое напоминает, на бабо… начинающееся...– Феникс игриво подмигнул.
– Баобаб! – подсказал начитанный виконт.
– Во-во, баболюб он и есть настоящий,– скабрезно осклабился штурман.– Тоже по части девок наш Ратибор не дурак оказался, от меня не отстает. Помнишь, как он вчера перед спелой мельничихой соловьем заливался – я, мол, все умею, снимаю порчу с любой бабы…
– Баб снимаю. Порчу,– в голос расхохотался Алехандро.– Он, как и ты, по женской части ценитель, а невеста у него – словно яблочко наливное.
– Ну он-то, может, и ценитель, а я – гурман! – самоуверенно подвел итог Феникс, поднимаясь на ноги.– Вон нам дед Онисим от ворот машет зазывно. Ну, значит, поехали уже!