Богат и немного женат

Южина Маргарита

– По всем правилам романтического чаепития, – снова фыркнула Раечка, потом сделалась серьезной и строго заметила: – Не вздумай за ней ухлестнуть! Она рассеянная и не приспособлена к жизни, ты с ней не выживешь... Да и она с тобой.

Минут через тридцать, когда гости уже из кухни разбрелись по всей квартире, рассмотрели все настенные фотографии и теперь скучно пялились в телевизор, хозяйка вышла. Теперь это уже была совершенно другая особа – на голове дико закрученные букли, глаза подведены черным карандашом, а черные жирные брови придавали лицу суровость и непоколебимость.

Венцом же всей этой красоты явилось платье грязно-серого цвета в мелкий горох из старого доброго крепдешина.

– Здрассьте, – страшно смущаясь, проговорила женщина, по-девичьи комкая в руках подол. – А пойдемте пить чай!

Она лихо подскочила и весело вертя подолом понеслась на кухню. Вероятно, себе она казалась глупой семнадцатилетней шалуньей. Гости же решили, что она просто глупая, однако от чая не отказались.

– Садитесь! – Дама радушно уселась на стул, эффектно закинула ногу на ногу и подарила Дусе стыдливый взгляд.

– Вы нам хотели про Люську рассказать, – напомнила Раечка.

– Ой, боже мой! И чего про нее рассказывать? Обыкновенная легкомысленная барышня! Водит к себе мужчин прямо стаями! – в ужасе прикрыла щеки ладонями соседка. – Вы знаете, у нас ведь до нее такой подъезд был порядочный – вон в той квартире бабушка живет, ничего себе не позволяет, только выскочит за молочком, как мышка, и домой. Вон там... там семейная пара, с них тоже не нужно брать пример, что они могут показать примерного, эти семьи! Зато вон там... нет, в той квартире – там мать, семеро детей и отец – Ванька, алкоголик, тоже никогда на сторону не ходит. А жене его, конечно же, не до того, с семерыми бы управиться, а он, как напьется, так ему не до гулянок. И там тоже пьяница горький. И ведь никто никому не изменяет! А как эта заехала...

– А она давно заехала?

– Да месяца два назад. И главное, ни с кем не пришла познакомиться, никому про себя ничего не доложила, только пройдет мимо – «здрассьть», и все! А у нас так не принято! Мы вот... сосед со второго этажа у нас в армию уходил, так мы всем подъездом гуляли! А эта... могла бы тоже проставиться, Ванька бы очень доволен был.

– А жена его с семерыми детьми? – поддела дамочку Раечка.

– А она не довольна была бы, конечно, так ей какая разница – Ванька и без того каждый день пьяный в зюзю. А мы бы порадовались бы. Так она ни в какую!... Кстати, вы сейчас к ней не стучитесь, ее все равно дома нет. Она ж где работает-то!

– Где? – спросил Дуся.

– Откуда я знаю! – отмахнулась дама. – А может, она и вовсе у кого-нибудь на содержании, мне ж никто не докладывает!

– Хорошо, а когда она домой приходит? – снова спросил Дуся.

– Вы знаете... – хозяйка квартиры поближе к нему передвинула стул и решительно забыла про Раю. – Вы знаете, я вам сейчас не могу сразу сказать. Она ведь как? То она придет в одиннадцать вечера, то она заявится в восемь, а то и вовсе – даже я просмотрю, когда она пришла. Давайте мы с вами сделаем так: как только она придет домой, я тут же вам стану звонить на сотовый телефон. А у вас есть сотовый телефон?

– Да, у него есть, – ответила за Дусю Раечка и добавила: – Но можно и мне звонить, запишите мой номер.

–

Ах, девушка! Ну зачем мне ваш-то? – с непониманием вытаращилась на нее дама. – Я вот молодому человеку... А, позвольте, как вас зовут?

– Меня зовут Евдоким Петрович, – пробасил Дуся и продиктовал свой номер телефона.

– Замечательно! – радостно захлопала в ладоши женщина. – А меня Регина Олеговна! Особенно близкие друзья зовут меня просто Гина! Или Регги. Вам нравится Регги? Я вам тоже позволяю себя так звать, потому что... потому что вы ужасно милый человек!

Дамочка кокетничала напропалую, даже с какой-то отчаянностью, однако Раечка тоже не привыкла разбазаривать своих женихов.

– А что вы все же можете рассказать нам про свою соседку? – упрямо била в одну точку Раечка.

– Я ж вам говорю, она вовсе не заслуживает такого пристального внимания! – даже немного обиделась женщина. – Она такая – бр-р-р! Представляете, не так давно иду выносить мусор, а от нее выскакивает молодой человек в одних трусах! Я была просто шокирована! Просто! Это ж сейчас уже осень на носу, а он – в городе! В одних трусах! Я еще посмотрела – трусы такие приличные, не на левую сторону надеты, и ведь мужик-то совсем парнишка!

– А за ним никто не бежал, вы не обратили внимания?

– Ну как же на него внимания не обратишь, что вы такое говорите! – возмутилась Регги-Регина. – Конечно же, я рассмотрела все до тонкостей! Я ж тогда даже ведро в мусоропровод скинула, так загляделась.

– И что, кто за ним бежал? – начал терять терпение Дуся.

– А за ним не бежали, нет... – женщина, как хорошая актриса, выдержала паузу, а потом, понизив голос, сообщила. – Вы не поверите, он вот так побежал, а от соседнего подъезда почти в тот же миг ме-е-едленно отъехала машина. И машина-то такая... темная, иностранная. И прямо за этим парнем. А он бежит и будто бы ее не замечает. А потом... а потом побежал так, будто бы заметил! И... и куда-то убежал.

– А дальше что? – неторопливо спросил Дуся.

– А дальше я сообразила, что швырнула ведро вместе с мусором и, знаете, так расстроилась! Думаю: идти новое покупать или...

– Так, про ведро мы уже уяснили, а парень? Он назад вернулся? Вы его видели еще? – наседала Раечка.

Регина честно пыталась припомнить, но поморщилась и призналась:

– Вот раньше я его точно видела, несколько раз...

– То есть он приходил к этой вашей Люське неоднократно? – уточнила Рая.

– Ну да, приходил... а иногда и уходил... Да бегал он к ней, я ж говорю: барышня легкомысленная!

Дуся с Раечкой переглянулись.

– Ну что ж, спасибо... Вы нам очень помогли. – Раечка поднялась.

– А вы чего, уже уходите? – обрадованно сверкнула глазами дама. – Я могу проводить до прихожей.

– Спасибо, мы сами...

– То есть... а вы, Евдоким Петрович, оставайтесь! – откровенно уцепилась за его рукав ценная свидетельница. – У меня есть такое земляничное варенье! Я сама его собирала... варила!.. Ступайте же, девушка!

Но сейчас Евдоким проявил твердость:

– Какое варенье? Мы при исполнении! – сурово рявкнул он. – И у нас уже времени совсем нет.