Богатство и Драма Семьи Меньшиковых
Шрифт:
В другом конце моста слышалась ругань дорожных рабочих, а в нескольких метрах над головой сержанта, по полотну черного свежеуложенного асфальта, медленно проезжали среди железобетонных ограждений автомобили. Ближайшая к подстанции сторона моста на время ремонта была перекрыта для пешеходов, и люди были вынуждены либо идти по другой стороне, а после переходить дорогу, либо идти в обход и переходить пути через подземный переход, расположенный недалеко от опорного пункта участкового. Но таким путем пользовались редко.
Будучи сотрудником полиции, Климов не мог не размышлять над своей версией произошедшего. Плох тот сержант, который не мечтает стать офицером.
– Еле дозвонился, сейчас приедут, – ковыляя, еще издали крикнул участковый, – ты уже пол часа с этой лентой возишься, что так долго?
Сержант повернулся на голос, кивнул и продолжил, не спеша закреплять ленту. Подойдя, Кошкин достал из кармана пачку сигарет, но, взглянув на тело, убрал и поморщился. Что-то неприятно кольнуло его в висок. Не прошло и десяти минут, в течении которых участковый с помощником охраняли и без того пустынное место происшествия, как из-под станции, из подземного перехода показались две фигуры. Левая фигура, та что повыше, слегка прихрамывала, правая – широкая, шла, в свою очередь, вполне уверенно, непринужденно и даже с щегольством. Хромающая фигура принадлежала криминалисту Шилову, лишившемуся последних остатков кожи в тех местах, где ему терли новые туфли. Правая фигура, соответственно, принадлежала следователю Борисову. Стоит заметить, что веселость следователя была не напускной, а вполне искренней. Во-первых, Борисов уже по звонку Кошкина догадался, что их с напарником ожидает нечто необычное, а во-вторых, Евгений Иванович с недавних пор изменил свое отношение к жизни, взяв курс на оптимистичный фатализм и старался ко всему относиться если не с юмором, то, по возможности, с иронией, при этом не перегибая палку, дабы не задеть чьих-либо чувств. Подобный жизненный курс, следователь взял после недавних похорон, в конце марта умерла его крестная мать. Женщина была близким другом семьи Борисова и не имела своих детей. О произошедшем узнали спустя несколько дней, взломали квартиру и обнаружили остывшее тело. С уходом крестной Евгений решил, что теперь на небесах у него есть свой человек, и не просто родственник, а некто ответственный за душу, в которую, впрочем, Борисов, особенно не верил. Порядочно напившись, Евгений решил меньше заморачиваться о жизненных трудностях. Финал будет один – деревянный ящик с червяками или кучка пепла. Борисов не боялся червей, но предпочел бы кремацию.
– Сергей Анатольевич, рад приветствовать вас, – протягивая руку понурому участковому поздоровался Борисов. Криминалист молча последовал его примеру.
– А я-то как рад, не нарадуюсь сегодня, – саркастически огрызнулся Кошкин, – время десять утра, а на участке уже труп дожидается.
– Тю, Сергей Анатольевич, вы будете смеяться, но мне сегодня в начале десятого предложили раскопать свежую могилу, так что, ой ё… – подойдя поближе к висевшей девушке прервался Борисов, –
– Что? – спросил Кошкин, оборвавшего на полу слове следователя.
– Вот это птичка на проводе, ну и ну. Мы-то шли c Геной, гадали, зачем вы трансформатор лентами украшаете, а тут на тебе.
Шилов достал фотоаппарат и несколько раз щелкнул, поймав в объектив погибшую, провода и подстанцию, после чего отошел и сделал крупный план с мостом и будкой.
– Вы на мосту были, смотрели?
– Да никуда мы не ходили. Я с телефона не слезаю, вас жду.
– Ну и ладно. Ген, пойдем, посмотрим. Пару снимков надо сделать и следы поискать, не у кого ведь нет сомнений, что она летела с моста?
Кошкин отрицательно покачал головой.
– Отлично, – озираясь по сторонам сказал Борисов, – где тут у вас подъем?
– Там, – кивнул под мост участковый, – с другой стороны моста.
Шурша по железнодорожному щебню трое полицейских вошли в тень моста. Мимо, в сторону Москвы, вновь пролетела электричка. Температура воздуха начинала расти, и многие окна в вагонах были опущены. Между дверей в одном из тамбуров кто-то засунул пустую бутылку и курил в образовавшуюся щель.
– Я думаю, мы теперь не скоро к Меньшиковой попадем, – скептически пробормотал Борисов, выпуская тонкую струйку дыма от только что прикуренной сигареты.
– Это точно, – ответил криминалист, оглянувшись в сторону трансформаторной будки и едва не споткнувшись на вынырнувшей из-под щебенки шпале.
– Вы о чем сейчас?
– Да про эксгумацию, Сергей Анатольевич. Про эксгумацию господина Меньшикова Михаила Ефимовича.
– Что-то знакомое. Давно закопали?
– Неделю назад. Местный миллионер, ты не знаешь, что ли?
– Слышал. Хорошо, что у меня на участке миллионеров нет. Зачем ты его выкопать хочешь, Жень?
– Потому, что мне делать больше нечего, и я люблю на майские эксгумировать миллионеров. Дачи-то у меня нет.
– Хах. Ну, а если серьезно.
– Анатольевич, на хрен он мне сдался. Это все дочка его. Пришла, навела шороху, а потом наш дорогой друг, – кивнул на Шилова следователь, – окончательно выбил меня из душевного равновесия.
– Совесть поимей, Жень, если бы не я, ты бы и не вспомнил, кто такой Меньшиков и что это за семейка, – возмутился криминалист.
– Да я шучу, Ген, успокойся. Спасибо, что напомнил мне про сына-наркомана, которого, к слову, дочь покойного и подозревает, – закончил рассказ Борисов, подойдя к предполагаемому месту падения девушки.
Протиснувшись между железобетонными блоками, служившими ограждением, следователь посмотрел вниз и весело помахал рукой сержанту.
– Климов!
Помощник участкового оглянулся по сторонам, и лишь затем поднял голову вверх, щурясь и прикрывая глаза от высоко стоящего солнца. Следом за Борисовым к краю пролезли Кошкин и Шилов с приготовленным фотоаппаратом. Все время, пока полицейские были на мосту, по единственной доступной для движения в центр полосе не прекращаясь лился поток автомобилей. Две встречные полосы были загружены меньше.
– Мда, ну допустим, она, как и мы с вами, прошла между блоками и упала, оставив господина Кошкина без света, чая и телевизора, – встав на блок начал рассуждать Борисов, – в таком случае резонный вопрос, зачем она это сделала?
– Будем надеяться, что на этот вопрос нам ответит вскрытие, – присев у края моста, сказал Шилов. – Странно, что рядом не видно никакой сумочки, неужели она так и шла ночью в майке и без вещей.
– Сергей Анатольевич, надо её как-то снять с этих проводов.