Богатые наследуют. Книга 1

Адлер Элизабет

Он толкнул ногой тяжелую входную дверь и вошел наконец внутрь. Большой холл был в полумраке, но он знал его так хорошо, что смог бы передвигаться по нему в нужном направлении даже если б был слепым. Поставив чемодан, он прошел прямо в большую кухню в задней части дома. Женщина, ставившая горшок на старинный очаг-плиту, подскочила от изумления.

– Синьор Пьерлуиджи! – воскликнула она. – Мы вас не ждали!

– Как поживаешь, Джульетта? – спросил он с улыбкой. – Прости, что напугал тебя.

– Все в порядке, синьор. Думаю, вы пойдете повидаться с синьорой Клаудией. Она тоже будет удивлена.

– Несомненно, – сказал он

с усмешкой. – Ты знаешь, где она сейчас?

– В кабинете вашего отца, синьор. Она там занята каким-то делом уже в течение двух дней; она сказала, что ищет что-то.

– Да, – сказал он. – Наверняка.

Он прошел по холлу, через библиотеку, к кабинету своего отца. Клаудиа сидела за большим старомодным письменным столом-бюро с крышкой на роликах и смотрела на него в изумлении. Потом легкая усмешка изогнула кончики ее губ.

– Так, так, блудный сын приехал домой! – сказала она насмешливо. – И что ты тут делаешь, Пьерлуиджи? Я думала, что слышала, как ты сказал – никогда не вернусь сюда больше.

– А разве ты не говорила то же самое? Она покачала головой.

– Мои воспоминания, без сомнения, – менее болезненные или более симпатичные и привлекательные, чем твои, братец.

– Догадываюсь, зачем ты здесь, – сказал он холодно. – Я думал, что ты все-таки свяжешься со мной по поводу дела о наследстве Поппи Мэллори. Прежде чем уехать, я звонил тебе в Париж, но – никакого ответа. Я полетел сначала туда, думая, что встречусь с тобой. Конечно, когда я тебя там не обнаружил, я понял, что ты здесь, и тоже полетел сюда через Женеву.

– Неужели деньги Поппи Мэллори так много значат для тебя? – спросила она презрительно. – Для Пьерлуиджи Галли, миллионера, гения Уолл-стрит? Почему бы тебе просто не оставить мне все, Пьерлуиджи? Чем может тебе помочь миллион или около того, вынырнувший из прошлого? Тогда, как ты знаешь, для меня это все.

Расстегнув пальто, Пьерлуиджи снял его и аккуратно сложил. Он положил его на стул и сел напротив нее.

– Совершенно очевидно, что ты не представляешь себе того, о чем говоришь, – произнес он холодно. – Деньги Поппи – это не просто миллион или около того – это же сотни тысяч миллионов! Этого будет достаточно даже для тебя, Клаудиа, хотя, видит Бог, ты можешь спустить это быстрее, чем горячий нож пройдет сквозь масло. Похоже, в голове у тебя не прибавилось, хотя ты и стала старше.

– Мы – одного возраста, – закричала она, вскакивая. – Мне столько же лет, сколько и тебе!

– Послушай, Клаудиа, – сказал он со вздохом. – Давай прекратим эту глупую перепалку. Конечно, наш отец был сыном Поппи Мэллори, а мы – ее правнуки, и мы оба здесь по одной и той же причине – найти доказательства. Либер показывал мне копию так называемого завещания. В нем совершенно определенно говорится, что Поппи оставляет свои деньги дочери. Я ему объяснил, что, в сущности, Поппи никогда толком не видела своего ребенка – Энджел забрала его сразу после рождения, не дав Поппи даже подержать его в руках. И это Энджел убедила ее, что родилась девочка – она боялась, что однажды Поппи вернется и потребует назад ребенка или объявит его своим. Я также рассказал ему, как Фелипе Ринарди ненавидел мальчика, потому что это был не его ребенок, и превратил жизнь «сына» в сущий ад; поэтому, когда Фелипе умер, Александр отказался от фамильного дома Ринарди, титула и поместий. Он не хотел ничего, что напоминало бы ему о Ринарди. Он приехал сюда, купил виллу Велата,

и много позже женился на Лючии Галли, чью фамилию он взял вместо своей. Либер согласился, что история интересна и чрезвычайно важна, но ему нужно документальное подтверждение всего мною сказанного. Вот почему я здесь.

– О-о? А я-то подумала, что, может, ты приехал, чтобы повидать свою любимую сестричку, – Клаудиа откинулась в кресло, потянувшись. – Ты не скучал по мне, Пьерлуиджи? Один в своей башне из слоновой кости на Уолл-стрит?

– Я никогда не скучаю по тебе, Клаудиа, – сказал он ледяным тоном.

Она усмехнулась; ей лучше знать.

– А как твоя интимная жизнь сейчас? – поддразнивала она. – Или ты больше не обращаешь внимания на такие вещи?

– Ты становишься смешной, Клаудиа, – сказал он, открывая дверь. – Увидимся за ужином.

– Не могу дождаться этого, – крикнула она ему вслед, когда он уже вышел.

В большой неосвещенной столовой было холодно и поэтому они ели свой ужин около камина в маленькой гостиной. Джульетта, которая жила в небольшом домике около дороги, приготовила им куриный суп с овощами. Клаудиа без умолку болтала, ворча по поводу своей аннулированной кредитной карточки и жалуясь на то, что Пьерлуиджи нисколько не заботится о ней.

– Ты забрал себе все деньги и не оставил мне ни цента, – кричала она сердито, – я практически погибаю в Париже, а ты купаешься в роскоши.

Джульетта поставила перед Пьерлуиджи телятину, но он покачал головой, отодвигая блюдо.

– Ты ошибаешься, Клаудиа, – сказал он спокойно. – Я вытаскивал тебя из всех финансовых кризисов, в которые ты себя загоняла. Теперь пришло время тебе самой заботиться о себе. Это единственный способ заставить тебя узнать цену деньгам.

– Цену деньгам! – она налила себе вина в бокал, пролив его на белое платье. – А какую ценность имеют деньги для тебя, братец? Ты просто перетаскиваешь их с одного банковского счета на другой, играешь в игры – покупаешь одно и продаешь другое… ты никогда не сделал ничего настоящего со своими деньгами, Пьерлуиджи! Они не приносят тебе ни радости, ни комфорта – никакого физического удовольствия. Для тебя деньги – конечный результат; а для меня – они то, на что можно купить что-нибудь стоящее.

Джульетта убрала их тарелки и принесла шоколадный мусс, который приготовила в полдень. Клаудиа набросилась на него жадно, подливая себе еще вина.

– Ты никогда не думаешь о последствиях, не так ли? – сказал он презрительно. – Даже об эффекте от двух порций шоколадного мусса – как это скажется на твоих бедрах, а?

– Черт бы тебя побрал! – закричала она, рывком швыряя тарелку через стол. – Ты – ублюдок, Пьерлуиджи! Я ненавижу тебя!

Джульетта подобрала осколки тарелки и поспешно укрылась на кухне. Казалось, эти двое никогда не любили друг друга, и вот снова они бранятся. Принеся кофе, она поставила его на стол, глядя на них встревоженно.

– Синьор! Синьора! Я ухожу, – пробормотала она.

– Спокойной ночи, Джульетта. Благодарю вас, – сказал он, но Клаудиа мрачно смотрела в стол, ее голова упала на ладони. Джульетта вздохнула; она была рада, что идет домой к мужу, на свой островок мира и спокойствия.

– Ты просто ревнуешь – вот и все, – проговорила она резко.

Пьерлуиджи налил себе кофе и пошел с ним к двери.

– Я иду назад – в кабинет отца, может быть, найду там что-нибудь, – сказал он, игнорируя ее замечание.