Богатые наследуют. Книга 1
Шрифт:
Она взглянула на Майка, ее рот скорбно опустился.
– Вам бы понравился мой отец. Он умер, когда мне было шесть лет, но я до сих пор помню его. Я помню, как сидела у него на коленях – здесь, за этим столом… Я помню тот день, когда он принес мне Лючи. И день похорон – я держалась за руку Карральдо. Забавно, мне казалось тогда, что Карральдо – такой сильный и что он пришел, чтобы защитить меня. Это говорит только о том, как мы можем иногда ошибаться, – добавила она горько. Отгоняя воспоминания, Ария подошла к книжной полке и достала большой кожаный альбом. – Хотите посмотреть на свадебную фотографию Энджел? – спросила она. – Здесь есть еще и фотографии ее детей.
– Конечно, – ответил
– Вот она – в день своей свадьбы, – Ария указала на выцветший снимок. На нем была прелестная белокурая девушка в облаке газовой фаты, с сияющей улыбкой.
– Какая она красивая, – сказала Ария со вздохом. – Никто из ее детей, к сожалению, не был очень похож на нее. А это моя бабушка, Мария-Кристина. А это – Елена.
Майк с любопытством стал рассматривать дочерей, о которых он так давно хотел что-нибудь узнать. Они были похожи и в то же время нет; Мария-Кристина была блондинкой, с яркими лучистыми глазами и живым, немного настороженным выражением лица; тогда как большие глубокие глаза Елены смотрели в камеру без тени улыбки – в ней не было ничего от оживленности сестры.
– А это – Александр, – сказала Ария, показывая коричневатую фотографию мальчика примерно лет шести, одетого в норфолкский пиджак и бриджи. Два великолепных ружья лежали перед ним на столе. Майк также увидел несколько фото Энджел с дочерьми, уже немного подросшими. Но он не нашел больше ни одной фотографии Александра. И не было ни одного снимка, где был бы муж Энджел.
– Думаю, она пыталась с ним развестись, – сказала Ария. – Но как бы там ни было, она вернулась жить в Калифорнию и не приезжала сюда, пока он не умер. Кажется, никто толком не знает ничего об этом. Если бы их гордость не заставляла их скрывать свои скандальные истории даже от семьи… сегодня мы знали бы правду.
– Но все равно что-то начинает проясняться, – сказал Майк, вспоминая крупицы информации, которые он получил от разных людей. Все, что требовалось – еще немного ключевых фактов, и он сможет заполнить еще одну белую страницу жизни Поппи. Он был почти уверен, что найдет здесь нечто – нужно быть просто терпеливым и искать. Не нужно спешить с выводами и отчаиваться.
Уже совсем стемнело, мелкий дождь со снегом моросил за окном.
– Уже поздно, – улыбнулась Ария. – Нам пора возвращаться.
– А не могли бы мы остаться? – спросил он неожиданно. – Мы ведь еще и не искали…
Она колебалась.
– Маме не понравится это – ведь здесь нет ни ее самой, ни Фьяметты… Но вы можете здесь остаться – я скажу Альфредо и его жене, чтобы они приготовили для вас комнату и помогли, если понадобится. Вы можете работать столько, сколько сочтете необходимым.
– Может быть, мне лучше вернуться вместе с вами? – засомневался Майк, вспомнив, как она была напугана по дороге сюда.
– О, не беспокойтесь, со мной все будет в порядке, – убеждала его Ария. – Я спокойно доеду, а потом сяду на водное такси от Пьяццале.
Майк помахал ей рукой на прощание, но на душе у него было неспокойно. Наверно, ему надо было поехать вместе с ней, но библиотека, да и весь большой дом, казалось, все же таили в себе секреты, которые ему не терпелось разгадать. Он должен узнать побольше о Поппи. Он хочет это узнать.
Альфредо развел огонь в камине и задернул зеленые бархатные занавески. В библиотеке стало тепло и уютно. Потом он принес на серебряном подносе и поставил на маленький столик бутылку «Джэк Даниэл'з» и графин превосходного бренди. Майк сел у огня и попытался представить себе семейство Ринарди на рубеже веков – Энджел и ее красивый муж, их дети… Он знал теперь так много об Энджел, и даже кое-что о Поппи. Единственная особа, о которой он не знал ничего – это
Он потягивал бренди и думал о Фелипе, человеке, который взялся за реставрацию палаццо Ринарди и виллы д'Оро и потратил минимальное количество денег, хотя эти средства и не были его собственными; о человеке, который держал эту семью в ежовых рукавицах – и все они ненавидели его.
Потом Майк встал и обошел комнату, подошел к книжным шкафам, от пола до потолка заставленными толстыми фолиантами в кожаных переплетах. Около таблички «Р» он не сразу заметил несколько папок, на которых было написано – Паоло Ринарди, «Жизнеописания итальянских поэтов-романтиков». Сняв папки с полки, он отнес их на письменный стол – на тот самый, за которым Паоло писал эти самые страницы – труд всей его жизни. Нет сомнения, что это Франческа убрала эти папки подальше, надеясь, что там их не найдут никогда.
Открыв первую папку, Майк попытался прочесть содержимое.
Текст был написан от руки мелким, убористым почерком, и слабое знание итальянского не позволило Майку оценить то, что писал Паоло. Поставив две папки на место, он открыл третью. Казалось, там были какие-то личные заметки Паоло. Он бегло просматривал их, пока не наткнулся на листки, на которых было написано по-английски.
Это было письмо, и на первой странице был заголовок РАНЧО САНТА-ВИТТОРИЯ, написанный крупными четкими буквами. Вот что он прочел:
«Моя дорогая Mария-Кристина! Кажется, я не слышала о тебе ничего целую вечность. Пожалуйста, напиши мне, чтобы я успокоилась и знала, что у вас с Еленой все в порядке. Я так беспокоюсь о вас, все время думаю – что вы там поделываете. Сегодня мне особенно грустно, потому что я встретила кое-кого, кто был мне другом когда-то, больше того, она была мне сестрой. Я знаю, что никогда не упоминала о ней раньше, но теперь я хочу рассказать тебе о ней. Иногда ты так напоминаешь мне ее, и я думаю о том, что же делает такую женщину, как ты, так непохожей на меня. Может, дело в генах: чего-то больше от отца, а чего-то – от матери? Или это просто случайность? Обстоятельства? Я говорю тебе о ней сейчас потому, что хочу, чтоб ты знала, хотя я всегда и верила в настоящую любовь, но я стала старше и мудрее. Я знаю, что любовь может увянуть, и даже умереть, убитая жестоким сердцем и несправедливым отношением другого человека. Все, что у меня осталось теперь – это любовь к тебе и Елене, и к бедному, всегда печальному Александру. Пожалуйста, заботься о своей сестре, Mария-Кристина, она нуждается в твоей помощи. Она – не такая, как ты – способная сама позаботиться о себе. Из-за того, что я слишком долго держала ее под своей защитой, у нее совершенно не развит инстинкт самосохранения, который есть у нас. А сейчас я хочу рассказать тебе о Поппи, чтобы ты поняла, что произошло между мной и твоим отцом…»
Дальше шла целая дюжина страниц, и Майк просматривал их нетерпеливо в поисках подписи. Наконец он увидел:
«Любящая тебя мама, Энджел Констант Ринарди» – написала она на старомодный манер.
Он держал эти листочки в руках, почти дрожа от волнения. Наконец, он нашел ответ и из первых рук.
Мария-Кристина отдала это письмо своему сыну, Паоло, и он сохранил его – на тот случай, если его дети захотят знать правду.
Придвинув лампу поближе, он углубился в чтение, совершенно захваченный тем, что Энджел хотела рассказать своей дочери. Через полчаса он сидел, откинувшись в кресле, и анализировал то, что только что прочел. Это не был исчерпывающий ответ, потому что все происшедшее излагалось с точки зрения Энджел и, похоже, она не рассказала своей дочери всей правды. Но все же это дало ему возможность прочесть еще несколько страничек из книги жизни Поппи Мэллори.