Богатырь и Звезда Сварога: Быль 2

Дубоносов Александр

— Игорь с первого дня определил меня в гридню, да и мне там было хорошо, — Яромир ностальгически посмотрел на пасмурное небо. — Как в своей тарелке. Воевода Рознег стал мне своего рода отцом, а все эти пиры, подпалатные козни, охота, власть — не по мне…

— Рознег… Знавал я твоего воеводу, в десятке подо мной ходил у Черноводья. Одаренный был не по годам! Не удивлён, что он так высоко взлетел… Ратная служба полна очарования, только для того, кому это дано богами! Вот, посмотри на меня: уже давным-давно как закончил нести дозор, а всё еще не могу сидеть на месте, как другие старики,

а ведь за последние пару кругов я стал самым настоящим стариком. — Рознег похлопал себя по отпущенному пивному животу. — Но силушки в руках не поубавилось. Любого в деревне пополам переломлю! Поэтому меня все ещё слушаются, уважают и побаиваются. От этого всё ещё в Трёх дубах и стоит порядок! Кто бы подумал, что именно ты окажешься сыном Ярослава Светлого?! Ох, старик, ох и хитрец…! Чего тебе в гридне не сиделось, раз так любо было?

— Скажем: не сошлись взглядами… — Яромир тяжело выдохнул и отвел взгляд в сторону.

— С твоим-то нравом — не удивительно. — Рознег потрепал Яромира по плечу. — Я так погляжу, облюбовала тебя наша Ядвига, как курица-наседка над тобой порхает, блюдут! Как тебе? Скажи, хороша ж чертовка?!

— Старшина, — резко перебил его Яромир. — ты же явно не о красотах бабских со мной потолковать хотел? Давай на чистоту!

— От, мозговитый какой. У нас таких больно вумных мужиков мало осталось… Старик был, да и тот сгинул…

— Чего-то ты темнишь?

— Да чего, чего — околесица тут у нас какая-то несусветная творится…, а я же за людей радею. Понимаешь? Сейчас такое время, когда людей нужно в ежовых рукавицах держать, что бы все сплочёнными были, а не смуту наводить!

— Ты сейчас про то, что Патша сделал?

— Ох, Ермола… Только никто ничего в деревне толком не знает, и старик твой с концами пропал! У меня уже вон, — старшина указал на несколько оставшихся седых волосков на облысевшей голове. — от переживания все волосы повысыпались!

— Ермола сказал, что ты от всей деревни правду утаиваешь.

— Так как тут не утаивать?! Это же всё по вашей части! Ты только не дергайся и не осуждай раньше времени! Тайну тебе открою, а коли кому разболтаешь — выпорю, понял?!

Яромир улыбнулся и утвердительно кивнул.

— Грива с сыновьями — самые что ни на есть настоящие волколаки.

— Удивил, так удивил! — ехидно протянул Яромир. — И давно ты знаешь?

— С того момента, как Грива поселился в наших краях.

От неожиданной вести Яромир остановился:

— И ты, так радеющий за порядок, зная это, разрешил им своевольно разгуливать по деревне?! Зная, что у тебя среди женщин и детей бродят три хладнокровных неконтролируемых зверя, ты продолжал спокойно спать по ночам!?

— Да, да, да! Только не спеши меня корить! — Рознег махнул на Яромира рукой. — Я и правда тогда провёл множество бессонных ночей, и ничего бы не сталось, если бы не твой старик… Множество зим назад он взял с Гривы кровавую клятву и сам, своей собственной бородой за них поручился. Старик настоял на том, чтобы мы с Добромилом приняли их в общину. Он говорил, что от них лишь польза большая для деревни будет и защита!

— Отец?! — недоверчиво переспросил Яромир.

— Что, думал старик такой простой?! Ага, щас! Грива и его щенки

много кругов тихо и мирно исполняли данное обещание, оберегая наши земли от всякого шального сброда, но только стоило старику пропасть, как все повалилось к чертям собачьим! Грива сам принёс мне её тело, а на нём места целого нет. Девчонку буквально разорвали и насухо обескровили. Я такой страсти в жизнь не видывал! Первым делом я, конечно же, на Патшу подумал. Кто же ещё мог такое сделать? Я, вне себя от гнева, уже готов был всех собак на них спустить, да только Грива буквально рвал на себе волосы и уверял меня, что не его сына это лап дело. Мол, зверь завелся в нашем лесу невиданный доселе и нужно его как можно скорее изловить! Мы сами искали и зверя и шинору Патшу, но тщетно!

— Начинаю понимать, что ты от меня хочешь. — перебил старшину задумавшийся Яромир. — Тебе надо, чтобы я в этом деле разобрался.

— Говорю же, по тебе издалека видно, что не дурак! С того момента, как все случилось, Грива стал беспробудно заливать, от чего окончательно потерял нюх, а нам добрый охотник сил нет как нужон… Долго по округе тишь да гладь стояла, а сейчас опять за грибами страшно выйти! По лесам шушера всякая шлындать начала. И, знаешь, чего еще странного приметил? Ни одной черной собаки ни уродилось в округе.

— Не добрый знак!

— И я о том же! Тёмная сила притаилась в наших краях и выжидает. Поэтому, необходимо найти её первыми! Помнится мне, я тебе хату обещал?

Яромир недоверчиво покосился на расплывшегося в улыбке старшину.

— Что? Есть у нас один, как раз свободный стоит, тебя дожидается! Ты тут носом не верти, злыдней повыгоняешь, крышу подлатаешь и живи себе, радуйся! Для тебя ж нечисть погонять, как два пальца обмочить! Ну, будешь новым лесником нашим?! По инструменту тоже голову греть не надо, для тебя всё самое лучшее найдём!

Тем временем они уже прошли полесок и остановились. На самой окраине леса за высоким поросшим мхом тыном их ждал дом Гривы.

Яромир подбоченился и некоторое время молча вглядывался в колышущиеся на ветру разноцветные лепестки анютиных глазок:

— Я согласен. — он протянул руку старшине, и они скрепили договор. — По душе, мне такая работа. Только, на счет хаты: кажется, я уже нашел себе жилье.

Яромир хитро ухмыльнулся и легко хлопнул Рознега по плечу.

— Ах ты, охальник, все-таки охомутал девицу, да?! Вот тебе мужики завидовать-то будут! — Рознег расплылся в широкой улыбке. — Эх, молодость! Когда-то же и я таким был… Не будем за плечо заглядывать, не к чему печаль нагонять.

— Извиняй, начальник, но дальше я один. — Яромир кивнул в сторону дома Гривы.

— Будь осторожен. — слегка взволнованно предостерег Рознег. — Он уже долгое время на люди не показывается. Всё заливает! Мало-ли какую горячку подхватил… Возьмет ещё кинется. Поэтому вот, на!

Рознег протянул Яромиру рукоять охотничьего ножа.

— Нет нужды. — Яромир махнул рукой в знак отказа. — Я лишь побеседовать пришел, а не кровь проливать, да и запах железа может его разозлить.

— Как знаешь. — старшина засунул нож за пояс. — Я пока пойду, Добромила обрадую. Гой еси, богатырь! Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.