Богатырь и Звезда Сварога

Дубоносов Александр

— Твоя брань смущает нашего друга!

— Как-то не особо… — протянул Яромир.

— Вот, слышал? Суемудрок! Что хочу, то и лопочу! — захохотал Могута и подпалил самокрутку.

— Неисправим… — махнул рукой Всемил и обратился к Яромиру. — Видишь-ли, Яромир, мы ищем нечто особенное… успех, удачу, фарт — как хочешь назови…

— Что-то такое, чем обладать захочет каждый — от смерда до бога! — подхватил Могута.

— Видишь-ли, мы не совсем обыкновенные лавочники, и не посадские завсегдатаи. Сегодня мы здесь, завтра там, — продолжал

Всемил. — Вот, только утром мы продавали сбруи в Слав-городе…

— А уже завтра будем в Троцке, предлагать специи и масла! Ну, где там этого жирдяя носит?! — Могута громко стукнул кулаком по столу, чем привлёк внимание окружающих. — Харчевник, тащи сюда свою задницу!

— Или подадимся на север, в Большеозерск, — продолжал Всемил. — Или Долину дождей, на самый крайний случай — в Бел-город, и будем там сбывать ложки серебряные, да бусы янтарные. Понимаешь, мы верим, что это наша судьба — стать самыми великими, самыми известными во всех мирах.

— Точно сказал, брат! Рано или поздно, да вся Сварга окажется у наших ног!

— Но вот беда — мы сами не знаем, чего ищем…

— Точнее знаем, но не знаем где это найти!

— По этой причине, и продаем всё на свете, что под руку попадется. По этому же и мотаемся туда-сюда, долго на одном месте не засиживаясь. Вдруг само найдётся.

— И знаешь, что, Яромир, — Могута пустил ему в лицо струю дыма. — Как тебя увидели, то нутром почуяли, что нашему делу именно ты поможешь преуспеть!

Вернулся харчевник с курицей и кружкой браги в руках. При виде купцов его улыбка спала, и заметно затряслись руки.

Глава 18: «Понятно, но не понятно…»

— Ну, фо, фдластвуй дологой хофяин! — воскликнул Могута, передразнивая хозяина харчевни. — Фдластвуй, Фося! Давненько мы к тебе не заглядывали, а?! Скучал?!

Беззубый толстяк, нервно затряс головой.

— Здрав будь, Фосий! — приветствовал его и Всемил. — Покажи-ка, чем же таким ты нас сегодня потчевать собрался?

Фосий громко сглотнул и поставил еду на стол. Могута, не спрашивая разрешения Яромира, оторвал от жареной куриной голени небольшой кусок и закинул в рот.

— Хм-м… Ты погляди брат, в этот раз и курица не дурна, весьма недурна! — воскликнул Могута, хлебанул браги, и тут же выпрыснул её на трясущегося Фосия. — Тьфу! Так и знал! Подлец! Ты отравить парнишку что-ли решил? Скотина, это же яд! Им даже свиней поить нельзя, не то, что добрых людей!

— И сколько же наш любезный хозяин с тебя за сие пойло содрал? — спросил Всемил Яромира, принюхиваясь к оставшемуся содержимому кружки.

— Семь медяков и несколько грошей. — ответил Яромир.

— Неслыханная дерзость! Хабала! Никакого стыда! — Могута подскочил, привлекая к себе все больше и больше внимания. — Шинора! Разбой средь бела дня!

— Но мы же ещё можем все уладить, правда, дорогой Фосий, или напомнить, что было

с твоим, хочу отметить, не самым прогнившим местом, в прошлый раз? — сказал Всемил, усаживая разошедшегося Могута обратно на скамью.

Фосий так разнервничался, что помимо шепелявости стал ещё и заикаться:

— В-все сделаем в луффем в-виде! Плофу меня иф-финить, не мог я ф-фнать, фто сей молодой юнофа — ваф дологой дфуг!

— Да ф-фто ты говолиф!? — передразнил Могута. — Живее, неси на стол нормальной медовухи и мяса! Только не вздумай жопиться, скряга, я знаю, что у тебя в закромах много чего припрятано!

— И не забудь любезно вернуть нашему другу деньги за те помои, что ты принёс до этого. А то повадился добрых людей, да вокруг пальца…! Ах, да… Милый Фосий, ты же знаешь, зла мы долго не держим и искренне верим в твою сознательность, по тому надеемся, что сегодня наша трапеза будет достойна самих богов. — Всемил достал из кармана золотой и бросил на стол перед Фосием.

При виде блеска золота маленькие глазки харчевника округлились. Раскланявшись, он убежал на кухню и через некоторое время принёс поднос с ароматной медовухой и жареной говядиной. Фосий поставил угощения на стол и, поклонившись, постарался побыстрее скрыться из виду.

Яромир хотел было наброситься на мясо, но купцы настояли наперво осушить кружки — за знакомство.

— Вы правда братья? — спросил Яромир, отрывая зубами от большого куска говядины.

— По нам что-ли не видно!? М-м? — Могута подсел к Всемилу. — Ты присмотрись — одно лицо!

Яромир засмеялся, ведь купцы были совершенно разные, без единой похожей черты. Один — высокий, красивый, манерный. Другой — низкорослый, коренастый, весь обросший, с большими приплюснутым носом.

— Сущая правда, причём, стоит отметить — единоутробные. — подхватил Всемил. — Есть у нас ещё сестрица, но с той тебе лучше не встречаться — целее будешь.

— Не то слово! — резко вмешался Могута. — Там такой норов, что дракону хвост в узел завяжет и глазом не поведёт! Стерва!

От смеха Яромир подавился куском и поскорее постарался запить его медовухой.

— А вот ты, Яромир, мне тоже кое-кого напоминаешь… Погляди, брат! — Могута подсел к Яромиру и повернул его лицом к свету.

— Твоя правда, брат! Сейчас… — Всемил вытащил из кармана чеканный золотой и сравнил выгравированный на нем профиль с лицом Яромира. — Так перед нами же сам светлый княже!

— Чтоб мне провалиться! Как будто само его великославное гузно к нам за стол пожаловало! Вот так обдувала! Провести нас хотел, да!?

Яромира передернуло.

— Какой там из меня князь!? На батрака или конюха ещё, вот, сгожусь… — пытался отвертеться Яромир, отталкивая руку Могуты, но братьев было уже не остановить.

— Ты тут не заливай, не на тех напал! Напомни-ка, брат, сколь у Ярослава Славного дитяток-то было? — Могута задорно вытянул новую самокрутку.

— Четверо, братец.