Богатырщина. Русские былины в пересказе Ильи Бояшова
Шрифт:
Говорит боярин Вахрамей Вахрамеевич:
– Не стану я спорить с Божьей волей! Даю вам, дети, своё прощение, даю благословеньице.
Пошли Михайло с Марьей в Божью церковь, приняли они там золотые венцы, а как стали меняться золотыми перстнями, говорит Марья Вахрамеевна молодому мужу:
– Обещай, Михайлушка, мне великую клятву. Если кто из нас наперёд умрёт, другому идти с ним на три года в сырую землю и с тем мёртвым телом жить.
Дали они друг другу великую клятву, скрепили её поцелуем и стали вместе жить. С тех пор куда Михайло Потык – туда и жена. Где Марья Вахрамеевна – там и её молодой муж.
Встала Марья Вахрамеевна возле правого стремени, говорит любимому мужу:
– Не езжай, Михайлушка, в дремучие леса. Нынче видела я, как чёрный ворон гонял голубицу – догнать догнал, ударил её в головушку, покатилась голубица с неба, порассыпались её пёрышки.
Отвечает жене Михайло Потык:
– Коли не поеду я в дремучие леса за гнедыми турами, засмеют меня могучие русские богатыри Илья Муромец с Добрыней и Алёшей, скажут: привязан Мишка к бабьему подолу намертво до конца веков, и не отодрать его.
Подходит тогда молодая жена к левому стремени, говорит мужу:
– Не езжай, Михайлушка, за гнедыми турами. Нынче видела я окровавленную лебёдушку – прилетела калёная стрела под её крыло, потекла рекою её кровушка.
Михайло Потык говорит:
– Коли не поеду я, засмеют меня могучие русские богатыри Илья Муромец с Добрыней и Алёшей, скажут: заспался Мишка Потык на мягких перинах со своей молодой женой – ему-то, Мишке, нынче и хворостинку не поднять, не то что палицу.
Отпустила тогда Марья Вахрамеевна своего мужа в дремучие леса охотиться на гнедых туров. Скачет Михайло Потык по лесам на добром коне, сгоняет туров в ямы-западни, в крепкие загоны, натягивает тугой лук, бьёт калёной стрелой турам в сердце, играет палицей, словно пушиночкой, разминает богатырскую силу, а рядом-то могучие русские богатыри Илья Муромец с Добрыней и Алёшей.
Первый день прошёл – они турье стадо в сто голов загнали, во второй день – стадо в двести голов загнали, а в третий день – все триста загнали.
Прилетел тут ясный сокол, сел Михайле Потыку на правое плечо, говорит ему человеческим голосом:
– Молодой Михайло Потык, сын Иванович! Всё скачешь, молодец, всё прохлаждаешься, загоняешь гнедых туров в ямы-западни, в крепкие загоны, а над собой невзгодушки не ведаешь. Ведь твоя молодая жена, любимая твоя Марья, лебедь белая, преставилась.
Закричал тут Михайло Потык своим старшим братьям, Илье, Добрыне да Алёше Поповичу:
– Ах вы, мои старшие братья, крестовые мои братья названые! Подойдите вы ко мне на великую думушку!
Подъехали к Михайле Потыку трое богатырей, трое его крестовых братьев, спрашивают молодца:
– Ты чего, младший братец, нас тревожишь?
Говорит им Потык:
– Братья мои крестовые! Преставилась моя молодая жена. Отправляйтесь-ка вы за мной из дремучего леса к её бездыханному телу, стройте белодубовую колоду, но не узкую, а просторную – чтобы класть туда хлеба-соли
Стали богатыри своих коней поворачивать, говорить им таковы слова:
– Ах вы, наши кони добрые! Несли вы нас сюда три месяца, отнесите домой за три часа.
Принялись тут их добрые кони реки-озёра перескакивать, а дремучий лес промеж ног пускать. Принесли кони братьев к бездыханному телу за три часа.
Богатыри коней расседлали, разнуздали, насыпали им пшена белоярова, а сами взялись строить белодубовую колоду. Позвали вслед за тем они кузнецов: сковали им кузнецы прутьев железных, медных и оловянных. Нанесли богатыри в колоду хлеба-соли с ключевой водой, опустили в неё Потыкову молодую жену, а следом и сам Михайлушка лёг. Закрыли богатыри колоду крышкой – сперва набили они на гроб оловянные обручи, затем медные, а следом и железные. В субботу же Христовую седой Илья Муромец, Добрыня Никитинец и Алёша Попович выкопали глубокую могилу и спустили Михайлу с мёртвой женой в сырую землю, зарыли их в жёлтые пески.
А в тех песках жила подземельная змея, и ходила она по всему подземелью. Долго ли коротко ли, приходит змея и к белодубовой колоде. Первый раз змея дёрнула – разлетелись оловянные обручи. На том она дело оставила. Пришла змея к той колоде во второй раз, а как второй раз дёрнула – разлетелись медные обручи. На том она дело оставила. Пришла змея в третий раз, дёрнула за железные обручи – разлетелись и железные обручи. Как Михайло с женой показались, змея тому обрадовалась. Привела она туда с собою двух змеёнышей:
– Будем нынче мы сытые, а не голодные. Я съем тело мёртвое, а вы живое попробуйте!
Михайло-то Потык зря не сидел: как услышал он змеиные слова, вскочил быстренько на ноги, ухватил железные клещи, ущемил ими змеиную голову. Стал он бить её, поганую, изводить со свету. Взмолилась змея, поклонилась Михайле Ивановичу:
– Молодой Михайло Потык, сын Иванович! Не бей меня, не кровавь меня, принесу я тебе живой воды через три годка.
Михайло змею не слушает, бьёт-рушит её по-прежнему.
Умоляет змея:
– Не бей меня, не души меня, молодой Михайло Потык, сын Иванович! Принесу я тебе живой воды через два годка.
Отвечает Михайло Иванович:
– Нет, окаянная, не буду я два года ждать.
Умоляет змея подземельная:
– Принесу тебе живую воду в один год.
Михайло Потык с ней не соглашается – душит её клещами, бьёт её оловянными обручами. Говорит он змее:
– И года мне долго ждать.
Умоляет змея, поклоняется:
– В полгода принесу я живую воду.
Отвечает Потык:
– И полгода не буду ждать.
Говорит змея:
– Принесу я в три месяца.
А Потык расхлестал оловянные обручи, взялся за медные. Говорит он змее:
– И три месяца мне долго ждать.
Змея Потыку поклоняется:
– Принесу живую воду в два месяца.
Говорит Потык:
– Мне, поганая, всё долго ждать.
Змея говорит:
– Принесу я ту воду в месяц.
Потык медные обручи об неё разбил, достает железные и поганой змее выговаривает: