Богатырская работенка

Зубко Алексей Владимирович

– Пить, – жалостливо застонал кусачий тип, выплюнув изжеванный до состояния ваты кусок штанины. – Воды…

– У-у-у, скотина, – протянул Гриша. – Всухую кусок в горло не лезет?

– Ущипни меня, – попросил я, пытаясь доказать сознанию, что происходящее не сон, а реальность. Попросил, и тотчас пожалел. То ли браток мстил за неподлежащий ремонту джип и убежавшую девицу, то ли просто сил не рассчитал, но в результате его щипка я взвыл от боли и подскочил до самого свода пещеры. А это почитай четыре метра.

– Воды! –

напомнил о себе узник подземелья. – Озолочу… Только дайте воды.

– Э… Григорий, – обратился я к братку, – а может дадим ему воды?

– Он мне штаны от Фигуччи за семьсот баксов испортил, а я ему за водой бегать буду?

– Так он же не со зла.

– Ага. От доброты.

– Возможно он от голода рассудком повредился, – прошептал я братку на ухо.

– А чего ты шепотом?

– Чтобы он не услышал.

– А! Э… И что?

– Невежливо получится.

– Тьфу ты! Интеллигент вшивый.

– Пить… – напомнил о себе узник.

Посмотрев на извивающегося на полу страдальца, Гриша вздохнул глубоко, засунул пистолет за пояс и неспешно направился к джипу. Заглянув в салон, браток достал из-под водительского кресла несколько бутылок. Но все они оказались пустыми. Тогда он залез в багажник и извлек оттуда пластиковую двухлитровую емкость темно-коричневого цвета с хорошо знакомой этикеткой. Знать и братку ничто человеческое не чуждо.

– Пить… пить…

– На, – одним движением скрутив пробку, Гриша протянул бутылку страждущему.

Скелетообразный узник с жадностью ухватил ее и припал к горлышку. Пластик захрустел на зубах. Пена побежала по подбородку. Его кадык несколько раз судорожно дернулся туда-сюда, и пустая бутылка отлетела в сторону.

– Чувствую, – с присвистом выдохнул прикованный к стене старик, – как силы возвращаются ко мне. Чувству… Ик!

Черные глазки узника сделались крохотными и сошлись на переносице.

– Вам плохо? – заволновался я. Мало ли какой эффект вызовет пускай и слабый, но все же алкогольный напиток, попавший в ослабленный голодом и муками организм.

– Мне хорошо, – ответил узник, пытаясь дотянуться до охватывающего кисть его руки стального кольца.

Его зубы пару раз со скрежетом скользнули по металлу, оставив микроскопические следы, но уже в следующее мгновение старик, икнув, просто вырвал из стены железные костыли, которыми была прибита удерживающая его цепь.

– Здоров, – заметил Гриша, стараясь держаться от узника на некотором отдалении. После того как старик попытался, пускай и неудачно, утолить голод за счет него, браток стал относиться к незнакомцу с настороженностью и, не побоюсь этого слова, робостью.

Освободившийся узник повел из стороны в сторону головой, нелепо морща длинный нос и словно к чему-то принюхиваясь.

– Ну, Иван-дурак, думаешь – помер, так

и ушел от Кощея? Ха-ха-ха! Я обещал, что мы встретимся, и значит так тому таки и быть. Воротись ты время вспять, Ваньку дурня видеть желаю опять.

По поднятым над головой костлявым рукам заструились голубые электрические разряды, образуя искрящуюся дугу.

Повеяло сыростью и холодом.

Зябко поеживаясь, я на несколько шагов отступил от странного незнакомца.

Бледный свет, проникающий в подземелье сквозь обвалившийся свод подземелья словно выцвел. Покрывающая все толстым слоем пыль засветилась бледно-зеленым светом, придав незнакомцу устрашающий вид. Он словно вырос и налился неземной силой. Силой, которую нам не дано постичь. И хотя странный узник по-прежнему походил на бомжа низшего пошиба, но уже не нашего, не Земного, которого можно встретить поутру у мусорного бака, а иного, с какого-нибудь Сириуса или Кассиопеи.

– Чего это с ним? – поинтересовался браток, озабочено почесывая нос.

– Колдует.

– Хм… Может пальнуть на всякий случай?

Я не ответил на этот риторический вопрос. Хотел бы пальнуть, так разве Гриша спрашивал бы совета?

Электрическая дуга в руках узника вспыхнула ослепительно белым светом и погасла. Светящаяся пыль вновь стала просто пылью, а могучий чародей – полумертвым стариком. Он без сил опустился на камни и обвел нас тяжелым взглядом.

Мне нестерпимо захотелось оказаться подальше отсюда.

– Умри… ик! …те!

– Что-что?

– Ик! Умр… Ой! Ик!

– Не понял.

– Умрите, – натужно прошипел старик, указав поочередно на меня и братка, и из последних сил сдерживая икоту.

– Он чё, типа наехал? – возмущенно поинтересовался Гриша.

– Что-то типа того, – подтвердил я, на понятном для собеседника языке.

– Да я его! – набычился Гриша, благоразумно не делая попытки приблизиться к странному узнику замкового подземелья. Стрелять он тоже не спешил.

Старик озадаченно посмотрел на нас, на палец с десятисантиметровыми изогнутыми ногтями, икнул и буркнув: «Дойдет и до вас время, не жильцы вы на этом свете более, не жильцы… но сперва мне надобно набраться сил и с Ванькой-дураком разделаться», – исчез.

– Куда он делся?

– Телепортировался. – Я с облегчением вздохнул.

– А кто за базар отвечать будет?

– Пускай его… ненормальный ведь.

– Так дело не пойдет. Непорядок. Слышь ты, копперфилд доморощенный, а ну вернись! – во всю мочь легких взревел браток.

– Боюсь, он не слышит, – промямлил я, пытаясь унять звон в ухе. – Он уже где-нибудь за сотни километров отсюда.

– Ладно заливать, – отмахнулся Гриша. – Сидит где-нибудь рядом и хихикает, гад.

– Где? Здесь же камень кругом. Не сквозь стену же он прошел?