Богдан Хмельницкий

Костомаров Николай Иванович

После этого приговора Земской Думы царь послал трех уполномоченных послов:

боярина Бутурлина, окольничьего Алферьева и думного дьяка Лопухина с товарищами

в Переяславль для принятия Украины под покровительство московского государя.

Послы прибыли в Переяславль 31-го декабря, в то время, когда еще Хмельницкий,

только-что воротившись из жванецкого похода, находился в Чигирине, где хоронил

сына и уговаривал к принятию московской протекции её противников.

Он извинялся

пред послами невозможностью переехать черезъ

') Полы. собр. законов Росс. Имп., I, 293—301, 306—308.

551

Днепр, по причине хилого льда. Дорогих гостей принимал переяславский

полковник Тетеря, как хозяин города, тайный недоброжелатель московской власти. Он

встречал их за пять верст от города с сотниками и атаманами своего полка и шестью

стами Козаков. Как только послы к ним подъехали, козаки бросились с лошадей;

заиграли трубачи, довбиши ударили в котлы. Тетеря проговорил им речь. Вместе с

козаками послы следовали до городских ворот; там были расставлены козаки и

приветствовали гостей ружейным залпом. У ворот стоял переяславский протопоп

Григорий, со всем городским духовенством, в полном облачении; около них

возвышались образа, церковные кресты и хоругви. Послы вышли из экипажей,

приложились к святыне, приняли благословение и окропление святою водою от

духовенства и выслушали приветственное слово протопопа. После того они шли

пешком через город, осеняемые образами, при церковном пении и громких

восклицаниях народа, в церковь, где отправлено было молебствие о царском семействе

1).

6-го января приехал гетман. Когда он выезжал из Чигирина, то сделал обед

последним пятидесяти полякам, взятым на батогской битве и только тогда

выкупленным. Отпуская их, он сказал:

«Теперь, господа поляки, мне кажется, что мы уже навек разлучимся, так что вы не

будете наши, а мы ваши; этой потери вы себе никогда не можете вознаградить, да и мы

никогда уже не покажем склонности к вознаграждению. Не наша вина, а ваша, а потому

жалуйтесь на самих себя за то, чтб вы добровольно, по вашему неблагоразумию и

легкомыслию потеряли 2).

8-го января он назначил общую раду в Переяславле. На рассвете, в седьмом часу

утра, довбиши ударили в котлы; переяславская площадь начала наполняться. Между

тем у гетмана происходила тайная рада с генеральною старшиною. Гетман пригласил к

этому времени в Переяславль всех полковых старшин и много знатнейших Козаков.

Посредине толпы сделано было просторное место. В одиннадцать часов гетман вышел

на площадь, одетый парадно,

прикрытый бунчуком; за ним шла вся старшина

украинская. Генеральный асаул приказал молчать; народ на улице, на крышах домов

слушал речь своего повелителя.

«Панове полковники, асаулы, сотники, все войско запорожское и все православные

христиане!—говорил гетман:—всем вам известно, как нас Бог освободил из рук врагов,

преследующих церковь Божию, озлобляющих все христианство нашего

восточногоправославия, хотящих искоренить нас так, чтоб н имя русского не

упоминалось в земле нашей. Всем нам уже это стало несносно и видно нельзя нам

жить более без царя. Поэтому мы собрали сегодня раду, явную всему народу, чтоб вы с

нами избрали себе государя из четырех, какого захотите: первый царь турецкий,

который много раз призывал нас под свою власть чрез своих послов; второй—хан

крымский, третий — король польский, который и теперь может принять нас в свою

милость, если сами захотим; четвертый — царь православный Великой Руси царь

восточный, которого уже шесть лет мы беспрестанно умоляем быть нашим царем и

паном. Тут, которого хотите, того и избирайте! Царь турецкий бусурман. Всемъ

1)

Истор. Мал. Росс., I, 309. г) ИГЕтоп. Величка, I, 160.

552

нам известно, какую беду терпят наши братья, православные христиане греки, и в

каком утеснении они от безбожников. Крымский хан тоже бусурман; хотя мы, по

нужде, и свели с ним дружбу, однако приняли через то нестерпимые беды, пленение и

нещадное пролитие крови христианской! Об утеснениях от польских панов не надобно

и сказывать: сами знаете, что они почитали лучше жида и собаку, чем нашего брата,

христианина! А православный христианский царь восточный одного с нами греческого

благочестия, одного исповедания; мы с православием Великой Руси едино тело Церкви,

имеющее главою Иисуса Христа. Этот-то великий царь христианский, сжалившись над

нестерпимым озлоблением православной церкви в нашей Малой Руси, не презрев

наших шестилетних молений, склонил теперь к нам милостивое свое царское сердце и

прислал к нам своих великих ближних людей с царскою милостью. Возлюбим его с

усердием! кроме его царской руки, мы не найдем благоотншнейшего пристанища. Кто

нас не захочет послушать, тот пусть идет куда хочет: вольная дорога!»

Тысячи голосов отвечали:

«Болим под царя восточного! Лучше нам умереть в нашей благочестивой вере,

нежели доставаться ненавистнику Христову, поганину!»