Богдан Хмельницкий

Осипов Кирилл

Однако гетман знал, что в той борьбе, которую ведет Украина, не обладавшая такими ресурсами, как Речь Посполитая, каждое поражение может оказаться для нее решающим. Нужно было во что бы то ни стало отбить занесенный поляками топор. И Богдан ни перед чем не останавливается: кто не хочет итти добром, того ведут силою. Жители Лоева не пошли строить укрепления — Богдан приказал за это сжечь Лоев.

Серьезность положения усугублялась в связи с тем, что трансильванский князь Ракочи, все время поддерживавший контакт с Хмельницким, вдруг переменил ориентацию и напал на Липула.

Тимош явился на помощь тестю и спас его. Упоенный успехом, он перешел к наступательным действиям, но потерпел на сей раз неудачу. Яссы были заняты неприятелем.

Совместно с присланным

сильным отрядом поляков Ракочи готовился закрепить свою победу. Липул бежал в Чигирин — умолять о подмоге.

«Есть известие, — пишет Костомаров, — что козацкий гетман, очень часто запивавший, был тогда в таком припадке пьянства, что в течение семи дней Липул едва мог выбрать такой трезвый час, чтобы рассказать о своем бедствии. Выслушавши его, Хмельницкий подал свату стакан вина и произнес: «Вот тебе лучшее лекарство от всех печалей».

Все это очень смахивает на досужий «исторический анекдот», если не на простую сплетню. Богдан действительно пил и часто бывал пьян, но он умел, когда нужно, моментально трезветь; вряд ли в столь ответственную минуту он на семь дней забросил все государственные дела. Гораздо вероятнее другое: он попросту прикидывался пьяным, чтобы не принимать злополучного родственника и обдумать линию поведения.

Гетману было над чем подумать: необходимо напрячь все силы, чтобы отразить нависшее вторжение в Украину, а тут еще надо выручать Липула. И все-таки он решился: Тимош с 20 тысячами козаков форсированным маршем направился в Молдавию, а Богдан оттянул главные силы от границ и старался выиграть время переговорами. Повидимому, решаясь на экспедицию Тимоша, рискованность которой он отлично понимал, Богдан стремился предотвратить захват противником огромных богатств Липула, которые могли быть использованы для найма новых отрядов рейтаров, Тимош действовал как опытный полководец, но превосходство сил было на стороне неприятеля. Козаки заперлись в Сочаве [157] и просили Богдана поспешить им на выручку. Но гетман опоздал: одно из ядер угодило Тимошу в ногу, и через четыре дня он умер от заражения крови. Сочава еще некоторое время держалась, но потом сдалась на почетных условиях.

157

Сочава— сильная крепость на берегу Серета.

Весть о ранении сына потрясла Богдана. Он разослал три универсала, призывая козаков итти спасать Тимоша. Кое-кто откликнулся на этот призыв, явились даже две тысячи донских казаков. Но с такими силами нельзя было разбить польско-венгерские войска. Тогда Хмельницкий решил сам итти с главными силами на помощь сыну.

Конечно, он принял все меры предосторожности: Золотаренко с тремя полками был оставлен для обороны Украины; кроме того, Богдан был уверен, что быстро уладит дело в Молдавии и успеет воротиться прежде, нежели начнется подготовляемое поляками наступление.

Войско двинулось в Молдавию и на пути встретило траурный кортеж. Старый гетман припал к телу сына, долго глядел на него и, не проронив слезинки, промолвил:

— Слава богу! Мой Тимофей умер, как козак, и не достался в руки врагов.

Между тем почти стотысячная армия Яна-Казимира заняла позиции под Каменцем, между реками Днестром и Жванцом. Приближался час генерального сражения.

С проницательностью высокоталантливого полководца Хмельницкий разработал далеко рассчитанный план действий. Польская армия очень сильна: кроме шляхты и жолнеров, в ней имеются 30 тысяч немецких и 10 тысяч венгерских солдат. Атаковать ее безрассудно: козаков меньше, среди них немного осталось опытных бойцов, у них гораздо хуже вооружение. Богдан строит план на другом. Он уговаривает Ислам-Гирея послать орду в тыл польской армии. Длинной цепочкой протянулись татарские загоны до самого Львова, грабя, сжигая, уводя в полон и, самое главное, нарушая коммуникации поляков и не допуская подвоза продуктов.

Поляки

не сразу поняли, сколько яду таится в подобной тактике. Они продолжали стоять на месте в ожидании нападения козаков. Под влиянием начавшихся холодов и быстрого истощения продовольственных запасов в польском лагере начался разброд.

— Где плата? — кричали жолнеры. — Где еда? Где зимняя одежда?

Между панами разгорались обычные распри. Венгры ушли, ссылаясь на неподготовленность к холодам. Польское войско таяло с каждым часом. 28 ноября в лагере распространилась паника; шляхтичи и жолнеры, не слушая уговоров, толпами бежали оттуда. По дороге домой они творили бесчинства не хуже татар, вконец разоряя Червонную Русь.

Польский король вынужден был признать проект «священного похода» против Хмельницкого обанкротившимся. Он прибег к испытанному средству: снесся с крымским ханом и, дав ему крупную сумму денег, добился не только мира с ним, но и заключения союза. Условия хана сводились к возобновлению дани татарам и к праву беспрепятственно грабить на обратном пути земли Речи Посполитой. Для козаков хан требовал восстановления Зборовского договора.

Король согласился на все — он не без основания опасался гораздо худшего финала [158] . Хмельницкий рвал и метал, уговаривал Ислам-Гирея повременить, обещая ему больше выгод. Но все было тщетно. Опять, как под Зборовом, пришлось удовлетвориться половинчатым результатом.

158

Характерная подробность: паны согласились на разорение Галичины, но при условии, что в неволю будут уводить только русское население, не касаясь католиков.

Скорбный и гневный возвратился гетман в Чигирин. Сын погиб, поляки ушли из мышеловки, a половина успеха — не успех: не миновать новой войны с ними. Вдобавок, татарские загоны стали заодно с Галичиной разорять и Украину. Стон и плач повисли над несчастной страной.

Зажурилась Украина, що нигде ся диты. Вытоптала орда киньми маленький диты. Малых потоптала, старых порубала, А молодых середульших у полон забрала.

Шесть лет непрерывных войн и восстаний, карательных экспедиций, неурожая и татарских набегов не прошли даром. Украина была опустошена. Сухие цифры тогдашних люстрации рисуют страшную картину запустения благодатной страны.

Особенно пострадала Волынь. Вот данные 1650–1657 годов по Кременецкому повету [159] : город Кременец разрушен, в местечке Ляховцах и 27 селах этой волости из 876 домов осталось 55, причем в 9 селах не осталось ни одного человека. В местечке Маначине и 22 примыкающих к нему селах (владения князей Вишневецких) осталось только б домов. В селе Маневе не осталось ни одного дома. В городе Збараже и той же волости, состоящей из 35 сел, осталось только 19 домов, причем в 22 селах не осталось ни одного дома.

159

Повет— административный округ старинной Польши и Украины.

Население Львовщины уменьшилось со 100 тысяч (к началу 1648 года) до 40 тысяч. Местечко Маркополь было так опустошено, что не нашлось человека, который мог бы написать заявление о невозможности платить подати. Местечки Белый Камень, Олесько, Николаев над Днестром и много других были сожжены и опустошены. Мещане города Золочева сделали в 1649 году заявление о том, что вследствие моровой язвы и татарских набегов опустело 166 домов, а во время военных действий сожжено 50 домов.

Во Владимирском повете прежде богатый город Владимир насчитывал в 1650 году 55 домов, в 1653 году — 33 дома, в 1654 — всего 15 домов.