Богдан и его семья. Воскресная школа
Шрифт:
– Надо же! – покачал головой Богдан.
– Не осуждай их! – строго сказал папа. – Все мы, люди, такие! Господь дает нам всегда так много, а нам все кажется, что этого – мало… И вместо того, чтобы благодарить Господа, мы требуем – еще, еще!... Но, вернемся к Евангельской истории. Господь отказывает этим людям. Не потому, что Ему трудно. Пройдет время, и Он опять накормит тысячи людей малым количеством хлеба. Просто Он хочет, чтобы люди думали не о еде! И Он начинает рассказывать им об Истинном Хлебе, который ведет в вечность. Он начинает говорить о таинстве Евхаристии. Он говорит о том, что те, кто будет участвовать в этом великом таинстве, могут соединиться с Ним, и так разделить Его Богочеловеческую жизнь! Но люди не слушают Его. Им кажутся странными Его слова. (Ин. 6, 48-66). Но ведь еще
– Как грустно! – сказал Богдан.
– Да, сынок, - сказал папа. – Эта история очень плохо характеризует человеческий род. Пока давал им земное, пока кормил – был им люб, а как о небесном заговорил – они сразу Его отвергли. Мы не должны быть таковыми, сынок! Мы должны помнить, что Господь все может, и что Он очень нас любит. И если нам будет полезно, то Он даст нам все богатства земли. Но все богатства земли – это очень большая тяжесть, сынок, и она может погубить того, у кого она в руках. Именно поэтому Господь дает нам именно то, что нам нужно. Не меньше, и не больше! То, что у нас в руках – это отмеряно Господом, и мы должны доверять Ему! Господь знает, кому и сколько дать, чтобы излишнее имущество не помешало людям войти в Жизнь вечную!
9. О молитве. Зачем мы молимся чужими словами.
Однажды Тоня отказалась читать вечерние молитвы вместе со всей семьей.
– Доченька, а что случилось? – спросила удивленная мама.
– Там все не то! – заявила Тоня.
– Где – «там»? И что – «не то»?! – не понял папа.
Тоня с досадой поморщилась.
– Там слова непонятные, чужие! – сказала она. – Я их говорить не хочу! Я хотела бы сказать Богу, как я Его люблю, как я благодарна Ему за то, что Он такой добрый! А там, в вечернем правиле, ничего этого нет!
– Ты не права - там все это есть, - сказал папа сухо. – Если ты чего-то не видишь, это не означает, что этого чего-то нет. Иной раз это означает просто то, что ты ослепла.
– Может быть! – выпалила Тоня. – Но это другие люди говорили, по-своему. А я по-своему хочу – так честнее будет!
– Хорошо, - сказал папа. – Хочешь – молись своими словами. Но в этом случае ты, конечно, будешь молиться одна – ведь ни я, ни мама, ни Таня, ни Богдан твоих молитв не знаем! Тебе как удобнее – уйти в свою комнату и молиться там? Или ты посидишь здесь, пока будем молиться мы, а потом сама помолишься?
– Здесь посижу, - буркнула Тоня.
Так и решили. Пока семья молилась, замкнутая и надутая Тоня сидела на стуле. Потом коротко помолилась сама. О чем она говорила с Богом, для всех осталось неизвестным – Тоня молилась в уме, «про себя».
– Что это с ней? – спросила, озабочено, мама, когда они с папой остались вдвоем.
– Ничего страшного, просто ребенок становиться подростком, - сказал папа. – Подростки болезненно реагируют на фальшь – это нормально. Сегодня нашей Тоне показалось фальшью использование молитв, составленных другими людьми. Это не страшно – дети многое ставят под вопрос просто потому, что взрослеют. Им нужно более глубокое понимание всего, что происходит в их христианской жизни. Не беспокойся – я завтра попытаюсь ей все объяснить.
Назавтра папа вошел в комнату Тони, когда она в одиночестве готовила уроки. В руке папа держал книгу с житиями святых.
– Как ты думаешь, доченька, зачем православные христиане читают такие книги? – спросил он, указывая на книгу с житиями.
– Для того, чтобы знать, как жили святые, - ответила Тоня.
– А зачем нам знать, как они жили? – спросил отец.
Тоня секунду подумала.
– Для того, чтобы чему-то у них научиться? – спросила она.
– Правильно, - кивнул папа. – «Подражайте мне, как я Христу», говорил апостол Павел (1 Кор. 4, 16). В этих словах объяснение того, почему мы так чтим святых. Мы учимся у и апостола Павла, и у Макария Великого, и у Серафима Саровского
– Да, пап, конечно! – согласилась Тоня.
– Тогда почему ты думаешь, что мы не можем поучиться у святых еще и молитве? – спросил отец.
Тоня замялась.
– А... А разве не будет честнее говорить Богу от себя? – спросила она.
– Говорить с Богом от себя, от сердца – это очень правильно и очень нужно, - сказал отец. – Каждый христианин прибегает к такой молитве – иначе и быть не может. Я рад, что ты готова сказать своими словами Богу обо всем, что тебя радует или беспокоит. Но, видишь ли, доченька – каждому серьезному делу нужно учиться! Я вот столяр, умею сделать стол или стул, но если бы я, когда только начинал, полез к станкам без всякого обучения – ничего хорошего из это не вышло бы! Меня долго учили специалисты, настоящие мастера своего дела – только поэтому я сумел овладеть этой профессией. А молитва – это тоже серьезное дело, этому тоже учиться нужно1 И у кого же нам учиться, как не у Макария Великого, Иоанна Златоуста, Иоанна Дамаскина? Это были настоящие христиане, верные ученики Господа, и именно из их молитв составлены наши утреннее и вечернее молитвенные правила!
– Пап, но ведь я так не думаю, как они, я так не чувствую! – возразила с досадой Тоня.
– Я понимаю, - ответил папа. – Ты знаешь, что такое «камертон»?
– Да, конечно, - сказала Тоня. – Это такая штучка, которая издает правильный, нужный звук, а потом по этому звуку настраивают гитары, или, там – скрипки...
– Правильно, - сказал папа. – Так вот, доченька – молитвы, которые оставили нам святые – это своеобразный камертон. Когда ты обращаешься к Богу со словами, написанными, к примеру, Иоанном Златоустом, ты прикасаешься к духовному опыту этого святого! А этот опыт был о-го-го! Никому не зазорно учиться христианству у Иоанна Златоуста! Мало-помалу, ты начинаешь понимать этот опыт, вживаться в него. Постепенно этот опыт становится твоим собственным. Мысли этого святого, чувства этого святого постепенно становятся твоими. Ты растешь! И рано или поздно ты произносишь эту молитву с полной искренностью, так как она уже не только его, она и твоя!
Тоня помолчала, потом спросила:
– Пап, но ведь это будет потом. Как же я могу говорить эти слова Богу сейчас – ведь они еще не стали моими!
– Будь перед Богом честна, - ответил папа. – Перед молитвенным правилом честно скажи Ему: «Господи – эти молитвы святых, и они пока еще не мои. Я не все тут понимаю, не со всем согласна. Но я хочу верить Тебе так, как верили эти святые, любить Тебя так, как они любили. Для этого я буду учиться их молитве. Помоги мне, сделай так, чтобы когда-нибудь я могла честно назвать эти молитвы своими!»
Тоня опять помолчала.
– Да, пап, - сказала, наконец, она.
– Это, пожалуй, честно, это я могу!
– А своих личных молитв не оставляй, - посоветовал папа. – Одно другому не мешает. И вот еще – когда ты молишься сама, ты становишься перед Богом, но - одна. А когда вся семья вечерами молится вместе, мы не только становимся ближе к Богу, мы и друг к другу становимся ближе – и это тоже очень важно.
– Как в Храме, на литургии? – спросила Тоня.
– Да, - сказал папа. – Ведь чем плох грех? Тем, что он разделяет человека и Бога, и тем, что он разделяет людей между собой. Когда мы принимает Святое Причастие, каждый из нас соединяется с Господом и Богом Иисусом Христом – и так преодолевается первое разделение. Но и второе разделение преодолевается тоже – когда каждый из нас соединяется с Богом, мы ведь и друг с другом соединяемся! Христос, пребывающий после Причастия в нас (Ин. 6, 56), соединяет нас друг с другом! В общей семейной молитве все это происходит, конечно, не в такой степени, но – происходит! Мы становимся ближе и к Богу, и друг к другу. Так постепенно и к нам приближается Царство Небесное, которое раскрывается, конечно, в вечности, но начинается – здесь!