Боги Гринвича
Шрифт:
– А почему ты не возвращаешься в офис?
– Боюсь сломать стул о морду Шэннона.
– Смитти, привет, – сказал Кьюсак. – У меня большие неприятности.
– Что на этот раз, Джимми?
– Вчера вечером Бувье сбежал из города. И прихватил с собой все, что смог оторвать от пола.
– Кто-нибудь знает, куда он делся?
– Пока нет, – ответил Кьюсак своему юристу.
– Это беда, – заявил Смитти. – Помнишь «Обслуживание кредитов Литтона»?
– Конечно, – сказал Джимми. – Ближе к делу.
– Приятель,
– О чем ты, Смитти? Мы говорим о моей аренде в Эмпайр-стейт-билдинг. Платить за квартиру не нужно до февраля.
– Вряд ли она останется в твоей собственности еще на месяц, особенно если ты не найдешь Бувье.
– Почему?
– Помнишь условия своей ипотеки? – спросил Смитти.
– Конечно нет, – рявкнул Кьюсак.
– Начнем с Эмпайр-стейт-билдинг. Ты лично гарантировал выплату аренды. Могу поспорить, Бувье просрочил два платежа. Технически вся аренда снова на тебе.
– У меня проблема на миллион долларов. Я в курсе.
– Нет, Джимми. У тебя проблема на четыре миллиона долларов. Ты подписал пункт о перекрестном неисполнении обязательств на свою квартиру. И если ты не выполнишь обязательства по аренде, то автоматически объявишь о невыполнении обязательств перед Саем.
– Почему я согласился на этот пункт? – раздраженно спросил Кьюсак.
– С одной стороны, у тебя не было выбора. С другой стороны, Сай настаивал на средствах раннего предупреждения. Ты делаешь один годовой платеж в феврале. Он хотел заблаговременно получать сообщения о возможных проблемах. А вот и проблема.
– Но Саю придется проходить через те же процедуры выкупа, – возразил Кьюсак, – что и «Литтону».
– Очень сомневаюсь, Джимми. Он не банк. Думаю, он просто заберет ключи от твоего дома.
– Квартира достанется ему? – Кьюсака внезапно затошнило.
– Ты еще можешь потянуть какое-то время. Но не сорок пять дней. Договаривайся со своим нанимателем. Но в конечном счете ты будешь платить аренду Саю Лизеру.
Кьюсак осел на стул. Потеря лица. Потеря денег. Нехватка наличных. И кто-то преследует Эми. Лизер тянул за все ниточки в офисе. А теперь он протягивает их к дому Джимми.
– Смитти, какие у меня варианты?
Глава 48
– Нет, Грэм. Вложите деньги сейчас – и получите рояль на голову.
Упав в понедельник на 778 пунктов, Доу восстановил 485 во вторник, к концу квартала. В среду утром, когда Кьюсак и Даркин говорили по телефону, рынки рушились, будто вторничный батут оказался рваным. Та же история, только день другой.
Кьюсак больше не беспокоился. Дверь его кабинета была широко открыта. Он хотел уйти из «ЛиУэлл Кэпитал». Хотел поскорее избавиться от этого шоу уродов. Он плевать хотел на указания Лизера: «Именно у тебя проблемы с наличностью.
– Что-то не так? – спросил Даркин.
– Рынки, – ответил Джимми, разглядывая сонограмму Яза. – Мы сможем встретиться ближе к концу месяца?
– Я переключу вас на секретаршу. Подберите какое-нибудь время.
– Хорошо, Грэм.
Через тридцать секунд Кьюсак повесил трубку. Пусть Лизер поцелует его в задницу. А заодно Шэннон, преследователь и все остальные. Заложив руки за голову – классическая поза военнопленного времен Второй мировой войны, – Джимми выглянул наружу. Никки возвращалась на свое рабочее место, неся в руке сумочку.
Он долго смотрел на ее сумочку. Кожаная, ничего блестящего. Никки купила ее в «Саксе», заплатив пару тысяч. А может, у уличного торговца, за десятку. Когда Никки уселась и исчезла за своими стеллажами и папками, Кьюсак уже точно знал, что ему нужно. Пора воспользоваться страничкой из пьесы Лизера, той, где сказано: «Мы владеем гребаным Гринвичем».
– Эй, Никки, – сказал Джимми через десять минут. – Скажи всем. Ланч с меня.
– По какому случаю?
– Весь мир теряет деньги. Хедж-фонды рушатся направо и налево. Но я сегодня договорился о важной встрече и хочу это отметить.
Вряд ли Кьюсак был когда-нибудь обаятельнее, чем сейчас.
– «Планета Пицца»? – спросила она, имея в виду заведение рядом с «Гринвич Плаза».
– Ни в коем случае. Я уже сделал заказ в «Гленвилль Пицца». Две с фрикадельками. Две с пеперони и дополнительным сыром. Одна ассорти. Две с овощами. И с сардинами. И куча лимонада, хватит, чтобы смыть всю соль и жир обратно в Манхэттен. Но есть одна проблема.
– Я так и знала, – ответила Никки, подняв бровь.
Она смотрела с подозрением, но выглядела игриво и модно со своим рубиновым гвоздиком.
– У меня в полдень переговоры. Можешь съездить за едой?
– На твоей машине? – спросила она.
– Вот уж нет. Там одна хитрость с зажиганием, и я не хочу, чтобы ты застряла в Гленвилле с нашим обедом. Кроме того, это же праздник. Поговори с Шэнноном и возьми «Бентли» Сая.
– А если он скажет «нет»?
– Ты смеешься? Ты единственный человек на всей земле, который в силах заставить Шэннона улыбнуться. Все зависит от тебя, – ответил Кьюсак. – Твоя миссия – спасение мировых финансовых рынков: одна машина, два человека и восемь пицц вовремя.
– Я поговорю с Шэнноном. Но тебе нужно вздремнуть. Или что-то в этом роде.
– Привези мне «Маунтин Дью» и тонну кофеина.
– Ты уверен? – озадаченно спросила Никки, качая головой и широко улыбаясь.
– Я заплатил за все, включая напитки. Даже чаевые. Отказывайся от любых попыток познакомиться с твоим бумажником.
– Что-нибудь еще, Джимми?
«Забудь свою сумочку».
В Рейкьявике было на пять часов больше. Сигги закрылся рано и встретился с Олавюром в баре.