Боги и люди Древнего Египта

Уайт Джон Мэнчип

Для всех этих условностей имелись свои причины. Было бы глупо ожидать от египтян экспериментов с перспективой. Перспектива появилась гораздо позже, с развитием оптики. Однако египтян перспектива не заинтересовала бы, даже если бы они знали о ней. Возможно, они восхищались бы ею как техническим приемом, но технические приемы не особенно интересовали их. Их правила существовали не для того, чтобы доставлять удовольствие, а для того, чтобы наиболее полно выразить свой образ мыслей. Эти правила были реалистичными, потому что реалистичными были сами египтяне. Самый реалистичный способ нарисовать корабль, корову, птицу или человека – изобразить их сбоку. Так можно было лучше уловить вещественную сущность предмета и не перепутать его ни с каким другим. Точно так же для конкретно мыслящих людей наиболее конкретным способом изобразить 100 арестантов и 15 принцесс было нарисовать именно 100 арестантов и 15 принцесс, расположив их рядами и колоннами, чтобы их можно было легко посчитать.

Таким

образом, рисунки на египетских храмах и гробницах были именно тем, чем они были: списками и каталогами. Фрески гробницы знатного человека – своеобразная инвентаризация всего его имущества, аккуратно поделенного на категории, чтобы после его смерти все это могло быть перенесено с ним в гробницу и сопровождало его в утомительном путешествии по загробному миру. Там были его жены и дети, все его крестьяне, вещи и скот, фруктовые деревья, поля и каналы. Все эти предметы были изображены очень четко, чтобы впоследствии не возникло никакой путаницы. Вопрос был очень серьезным, поэтому никак нельзя было допустить даже малейшей ошибки.

Рис. 75. Художник

В то же время, если, конечно, художник не был совсем уж бесталанным или не делал работу в спешке, этот каталог представлял собой не просто гротескное нагромождение предметов. Человек всегда гордится своей семьей и своим имуществом и желает, чтобы все это было изображено в самом лучшем виде. Да и сам художник не хочет превращать стоящую перед ним задачу в утомительную, нудную работу. Он стремится разнообразить ее, привнести в нее свой вкус и чувство юмора. Было бы вульгарным со стороны заказчика, если бы он всего лишь стремился похвастаться своим имуществом или своими достижениями, но со стороны художника было бы признанием своей полной профессиональной непригодности даже не попытаться сделать что-нибудь оригинальное из того сырого материала, который был в его распоряжении. Больше всего египтяне любили тепло, свет и яркие краски; они любили достигать во всем равновесия и гармонии, поэтому в своих произведениях отражали то, что окружало их в природе. Бог солнца Ра, стоящий в зените над голубой водой с полосой зеленой земли и желтыми просторами пустыни слева и справа от нее, был самым наглядным и всеобъемлющим символом порядка и симметрии Вселенной.

Подобно скульптору художник очень долго и упорно учился, прежде чем достигал определенного уровня мастерства. Ему надо было научиться основным приемам смешивания красок и изготовления кистей. Кисти делались из тростника, причем их кончики аккуратно подстригались, и им придавалась нужная форма. Краски составлялись из маленьких круглых таблеток канифолевой смеси, мягкой извести для получения краски белого цвета, галенита – для черного, охры – для желтого, малахита и меди для зеленого и голубого. После этого будущий художник изучал курс черчения. Некоторые композиции он рисовал при помощи линейки или какого-то другого приспособления, однако благодаря неустанным упражнениям он скоро мог с потрясающей ловкостью и точностью провести от руки прямую линию или изобразить овал. Не будет преувеличением сказать, что рядовой египетский художник ничуть не уступал лучшим чертежникам нашей эпохи, таким, как Леонардо, Гольбайн или Ингрес. Египетские художники также учились рисовать фигуры людей в масштабе, в соответствии с координатной системой, которую мы можем изучить по незаконченным фрескам гробниц. Это был типичный прием, который египтяне применяли очень часто. Они ничего не оставляли на волю случая: их отличительной чертой была точность и скрупулезность во всем.

И наконец, будущий художник, как и скульптор, должен был впитать в себя духовную и практическую составляющую своей профессии. В большинстве своих произведений он давал волю своей фантазии, однако существовали определенные религиозные каноны, которым он должен был следовать. Так, если он рисовал бога Осириса, то традиция требовала, чтобы тело бога было нарисовано зеленым цветом, символизирующим возрождение. Бога неба Амона-Ра всегда рисовали голубым цветом, а остальных богов – желтым, чтобы подчеркнуть, что их плоть создана из золота. Белый цвет был цветом надежды и удовольствия, а красный – цветом зла. Иногда писец писал красным цветом целые абзацы, посвященные богам зла или просто недобрым делам, а в эпоху Древнего царства он старательно подчеркивал черной линией каждую красную букву, чтобы нейтрализовать недобрый дух, исходящий от нее.

У художника и писца были не только общие инструменты, используемые ими в работе. Мы уже говорили, что только надпись на скульптуре придавала ей завершенность. То же самое можно сказать и о фреске, где иероглифическая надпись служила не просто дополнительным украшением, но и была неотъемлемой частью композиции, пояснительным текстом каталога. Как мы увидим позже, иероглифы также были картинами сами по себе, и иероглифическое письмо было одним из видов искусства. Его летящий стиль бросается

в глаза как на фресках, так и на папирусных свитках, придавая им дополнительную привлекательность.

В египетской живописи имелась определенная свобода, которая полностью была оценена только в последние полвека. Постепенно исчезает предвзятое мнение о том, что искусство древних народов было мрачным и невнятным. Если мы внимательно посмотрим на лучшие образцы египетской живописи, то в полной мере сможем оценить юмор и изобретательность египетских художников и даже понять различия между разными периодами и направлениями живописи Древнего Египта. Например, аскетическое направление фиванской школы живописи Среднего царства, которое возникло под влиянием жестких и суровых родоначальников Двенадцатой династии, разительно отличалось от школы живописцев Мемфиса с ее жизнерадостностью и буйством красок, которая стала продуктом менее жесткой атмосферы Нижнего Египта. Также существовали региональные школы живописи, которые возникали под патронажем и влиянием местных правителей. Помимо этого, в эпоху расцвета Восемнадцатой династии возникла совершенно необычная, удивительная амарнская школа. Это произошло, когда в течение двадцати лет весьма эксцентричный фараон Эхнатон всячески поощрял художников создавать поистине революционные произведения. Тот факт, что они так быстро смогли воспользоваться представившейся им возможностью, свидетельствует о гибкости египтян и их творческом подходе к живописи и скульптуре.

Хотя мы и указали на ограниченность египетского искусства, египетские художники до некоторой степени были художниками в современном понимании этого слова, точно так же, как наши современные художники просто обязаны быть еще и ремесленниками. Эстетический опыт является неизменным элементом характера человечества. Поэтому было бы глупо считать египетского художника всего лишь очень искусным и опытным ремесленником. Египетский художник был частью общества, в котором жил, он был полностью погружен в него. Но все же он был художником. И зритель, решивший непредвзято взглянуть на его работы, убедится в его таланте и мастерстве.

Крестьяне

Судьба крестьянина всегда была тяжелой, но, кажется, не тяжелее того, что он мог вынести. В Древнем Египте не было крестьянских бунтов, за исключением двух ужасных веков, получивших название Первого промежуточного периода, когда Древнее царство распалось, а Среднее царство еще не сформировалось (примерно в 2250-2000 гг. до н. э.).

Коренной египтянин, не будучи рабом, все же был серфом, или «связанным» человеком. Он был закреплен за землей своего хозяина и за самим хозяином. В то же время он мог иметь клочок земли и собственность и стать по-своему зажиточным. У него могли быть собственные ослы и крупный скот (рис. 3, фото 20, 21), и он имел возможность покупать для своей жены украшения и красивые ткани. Если в его жизни не было слишком много радостей и наслаждений, то, с другой стороны, он был свободен от свойственных каждому конкурентному обществу напряженности и чувства собственной уязвимости. Он занимал отведенное ему в мире место и знал, чего ожидают от него царь и боги. Поскольку, судя по всему, у правителей Египта не было ярко выраженной склонности к тирании и они строго соблюдали нормы добра и справедливости, хозяева и крестьяне спокойно трудились бок о бок в атмосфере взаимного уважения. Обязанностью каждого человека (начиная от самого знатного и заканчивая рядовым) было всеми силами сохранять божественный порядок человеческого общества. Если великому богу Осирису было суждено каждый день восставать из своей земной могилы в виде дающего всему жизнь зерна, то это во многом зависело как от труда крестьянина, так и от усилий и молитв жрецов. На широких плечах крестьянина лежало тяжелое бремя выполнения воли богов. Поэтому египетский крестьянин был исполнен чувства собственного достоинства.

Рис. 76. Работающий крестьянин

Смена времен года символизировала смерть и возрождение бога Осириса. Календарь не был бесстрастным и удобным способом отсчета прошедших дней, он был графиком, отражавшим этапы мученической смерти и воскрешения бога. Осирис был убит своим завистливым братом, который сделал это вместе с 72 помощниками. Тело было помещено в ящик и брошено в море. Однако верная жена Осириса Исида узнала об этом в Библосе, в Сирии (что наводит на мысль о Таммузе, ближневосточном боге вегетации), и вернула его в Египет. В ярости Сет похитил у нее тело Осириса и разрубил его на мелкие кусочки, разбросав их по всей территории Египта. Однако терпеливая Исида не отступила, разыскала каждый кусочек его тела и захоронила каждый фрагмент именно там, где нашла его. Таким образом, практически все крупные города и храмы Египта могли похвастаться тем, что в их распоряжении находятся останки бога. Исида, чудесным образом забеременевшая от своего покойного мужа, родила сына Гора. Рождение ребенка было окутано тайной, дабы не возбудить гнев Сета, и ребенок был спрятан в болотах Чемиза.