Боги (не) любят
Шрифт:
Грациозный барс не слышал этого практически беззвучного крика души своей, как он считал, сестры. Полюбовавшись еще немного на ирбиса, девушка прикрыла глаза и ушла в слияние. Ей незачем было заглядывать на ту поляну. Она и так понимала, что других самок поблизости от ее прайда быть не должно. А с той легкостью, что Хранитель творит вариаци, даже диких кошек не должно быть. Не нужны ей соперницы. Вдруг Отец Вариаци следующей ее призовет… Только от одной кое-как избавилась.
Медведь шел по следу неправильной стаи, чтобы удостовериться… Непонятное оцепенение спало с него практически сразу, но злоба, что его территория
Запах крови поманил его, когда он уже собирался спокойно вернуться в свою берлогу. След наглых кошаков действительно ушел на каменистые и практически пустынные угодья, куда он не любил ходить. Ему и в тенистом лесу добычи хватало. Но сейчас свежая добыча ждала хозяина. И не важно, что не он ее освежевал. Территория его, значит, и все, кто может попасть к нему на зубок, тоже его.
Ослепляющая вспышка и удар в нос горячего воздуха очень обидели бурого. Он поднялся на задние лапы и заревел, показывая всем вокруг, ну а раз никого поблизости нет, то себе, что никого не боится и всех победит. Обойдя по дуге место, что только что так вкусно пахло, он решил прибавить в скорости, потому что запах крови хоть и стал намного слабее, но еще был хорошо ощутим.
На двуногую кошку он выбрался, когда лапы еще даже не устали от быстрого бега. Четвероногий кошак несся к нему через каменные преграды, перепрыгивая и рыча, прямо как настоящий зверь. Но ему было не успеть, потому что двуногая была ближе, и запах убийства шел от нее.
Рык Парда и медвежий рев слились для Ирбиссы в единую какофонию. Еще не понимая, что случилось, она, распахнув глаза, подскочила. И первая мысль: "Все животные боятся пожара", — сподвигла ее к действию.
В руке сформировался сгусток огня, такой же жаркий и яростный, как тот, что получился у нее для обрушения валуна на незадачливую соперницу. Но если тогда она от неожиданности попыталась сбить пламя с руки и случайно направила его в нужный булыжник, что разлетелся, как брызги раскаленного металла под молотом дядьки Лиграна, то сейчас уже Ирбисса метнула огненную лаву без раздумий, без сожаления.
Чуть не задев Парда, что, уже ощерившись и напружинясь, готов был прыгнуть на медведя, огненный шар влетел в оскаленную морду косолапого и взорвался, облив всю его тушу жидким пламенем.
Ирбис собрата отпрянул, но странная волна, что создала огненный грохот, сбила его с ног и отшвырнула на острый пик огромного каменного обломка. А дикий зверь, даже не успев понять, что погиб, замертво свалился в двух шагах от несостоявшейся добычи.
От жесткого удара Пард начал терять сознание, но пока глаза не закрылись, он увидел холодный надменный взгляд своей сестры, которая скривила носик от тошнотворного запаха паленой шерсти. Видел, как несется вожак, и заметил, что Иссил, замешкавшись буквально на мгновение, чтобы аккуратно положить свою ношу, догоняет Деба. Слышал, как при каждом вздохе хрустят его ребра. И заметил, как на пальцах Ирбиссы вновь заплясали огоньки.
Последняя мысль перед тем, как в глазах потемнело, метнулась к беглянке:
— Ты что творишь?
Ответ он уже не услышал:
— Начинаю создавать свой прайд, — процедила темноволосая красавица, и в ее глазах мелькнули молнии. Она увеличила огненный шар и крикнула. —
Иссил, увидев и услышав угрозу Ирбиссы, честно попытался затормозить, но инерция тела сыграла с ним злую шутку, он кубарем покатился по каменистому грунту.
Деб в прыжке перешел в истинную сущность Хранителя и завис в шаге от своего творения, пристально глядя ей в глаза.
Один взгляд, и все тайное для него стало явью. Послав обоим парням плетение полного исцеления, он вновь заглянул в душу девушки.
— Так вот ты какая на самом деле? — прошептал он, просматривая воспоминания об убийстве Иномирянки и человека, что спас ей когда-то жизнь. Кивнув на Парда, что, оставаясь в облике зверя, уже пришел в себя, Дух Леса продолжил изучать психологию подопытной. — Вчера ты хотела, чтобы он тебя заметил. Утром — чтобы выбрал. А сейчас ты решила, что можешь повелевать не только бывшим возлюбленным, но и всей стаей?
— Почему нет? — ухмыльнулась сумасшедшая и, увеличив еще сферу огня, разделила ее. Теперь над обеими ладошками девицы плясали языки пламени. — Вы мне ничего сделать не можете, я неприкосновенна. А я, оказывается, запросто могу убить вас!
Два ирбиса смотрели на девушку, которая столько лет жила с ними рядом, и не узнавали. Ведь всегда была тихой и приветливой. Никогда слова грубого от нее не слышали. Шмыгала, не поднимая своих раскосых колдовских глазищ.
Иссил помнил, как попытался за ней приударить, но эта недотрога шарахнулась от него как от заразного. А потом Пард вызвал его в круг за надуманное оскорбление названой сестры.
Они тогда неплохо разогрелись, намяв бока друг другу, а потом договорились, что Иссил больше не заигрывает с этой ненормальной, если не хочет на ней жениться. На том и разошлись.
А сейчас стоит, глаза лютые. Лицо до ужаса красивое, но что-то в нем появилось отталкивающее. Хищное. Как у гадюки болотной.
— Ты забыла! — прошелестел Хранитель и, не прикасаясь к девушке, отозвал свою частичку духа и магии. — Я не вариаци. Я — ваш создатель, что просто решил быть рядом со своими творениями, пока они не смогут сами себя защитить.
— Нет! — закричала Ирбисса, глядя на опустевшие руки. — Что случилось? Как?
— Мы с тобой заключили договор! — загремел над ущельем глас Божий. — За то, что будет дальше жить человек по имени Пард, вы оба мне отслужите.
Девушка, упав на колени, обернулась к Парду-ирбису и, протянув руки, заскулила:
— Да я же люблю тебя!
— Ты сама предложила в уплату за это все, что я пожелаю. Ты согласилась отдать и молодость, и красоту, и часть жизни… — уже громыхало над головами вариаци.
— Все ради тебя… — прошептала девица, сжимаясь в комочек, а ее глаза заблестели от непролитых слез.
— Ты не оценила моего дара. Я отнимаю его — полностью! — громом прозвучал приговор Хранителя. — А в уплату за жизнь Парда забираю все, что ты обещала.
Молния, что расколола небеса, ослепила смертных, а когда зрение вернулось к ним, то на месте, где только что сидела молодая красивая девушка, они увидели сухенькую сморщенную старушку в каких-то темных лохмотьях.
— Дальнейшую твою участь будут решать собратья, которых ты хотела лишить свободы, — бесстрастно закончил Хранитель и повернулся к ошарашенным парням, которые уже стояли на двух ногах.