Боги, пиво и дурак. Том 9
Шрифт:
— В самом деле, и как только они в Тартаре не подумали об удобстве посетителей? — усмехнулся Эрик.
Я рассмеялся.
— А знаешь, что самое смешное? Что сказал об этом ты, наш Графыч с неизменной дюжиной белоснежных кружевных платочков в походном мешке! До сих пор помню, как нам велели собрать все самое необходимое, и ты в первую очередь на рынке искал носовые платки!..
— И что? А еще я путешествую с бритвой, сменой белья, мылом и душистой водой для умывания, — с тонкой улыбкой ответил он. — Это элементарная чистоплотность, привитая хорошим
— Тебе повезло, что ты не пастафарианец, — фыркнул Рыжий. — А то у них душнил, говорят, в ад отправляют.
Эрик покосился на него смеющимся глазом.
— Для начала неплохо бы определить, кто такой этот самый «душнила». Тот, кто душится душистой водой? Или человек, от амбре которого всем хочется удушиться?..
— Это человек, задающий такие вопросы!
Рыжий выдвинулся в авангард всей нашей группы — и исчез!
Разом умолкнув, мы все вытаращились на пустое место, где только что был Рыжий.
— За ним, быстрей! — скомандовал я, и мы бросились по лестнице вниз, обгоняя друг друга.
Шаг, еще, и еще один — и вдруг картинка вокруг изменилась.
Мы оказались в маленькой комнате с облезлыми зелеными стенами, крашеной дверью и письменным столом в середине.
За столом сидела женщина в красной косынке и строгом черном костюме с длинной юбкой.
Перед столом, переминаясь с ноги на ногу, стоял наш Рыжий, живой и здоровый.
Сурово взглянув на нас поверх больших круглых очков, женщина заявила:
— В очередь! Подходим по одному! Отвечаем коротко и по существу, не толпимся и не мешаем работать!..
Демка фыркнула.
— Что? Да ты знаешь вообще, с кем разговариваешь?! Перед тобой богиня Деметра!
Тетка, уставившись на Деметру, спустила очки еще ниже на нос.
— Милочка, вы в Тартаре. А здесь без разницы, богиня, рабыня или графиня. У нас тут, знаете ли, социальное равенство. И ответственность перед законом в меру совершенных преступлений. Так что стойте себе спокойно и ждите своей очереди! — она вернула очки на место и добавила: — Вот тогда и скажете, кем вы там, наверху, были.
Демка от возмущения аж задохнулась.
— Ничего себе Аид тут себе сотрудников набрал!
Женщина в косынке раздраженно вздохнула.
— Тартар, милочка, вообще-то является независимой республикой. И никакой Аид, Иегова или кто-нибудь там еще меня сюда не назначал! В отличие от вас, я всего добилась сама. Без богов и королей! Своей революционной жизнью и блестящей репутацией, и вот уже двести тридцать пять лет нахожусь на этом посту! И прошу относиться ко мне со всем уважением!
И на этих словах она так хлопнула ладонью по столу, что мы все невольно вздрогнули, прифигев.
— А какая у нас революция была двести лет назад? — шепотом спросил Рыжий.
— У вас — никакой, — ответил я. — А вот у нас была Великая Французская. И не удивлюсь, если эта прекрасная дама собственными руками
— Но разве тогда она попала бы не в ад христиан? — с сомнением в голосе спросила Ника.
— Нет, если вдруг она была поклонницей Вальтера и не верила в бога. Меня больше напрягает другое — неужели Тартар общий не только для всех конфессий, но и для всех миров?..
— А меня напрягает ваш шепот, он мешает мне работать! — гаркнула тетка, и мы все вытянулись по стойке смирно. — Следующий ко мне!
Когда дочь французской революции записала имена всех нас, она вытащила из ящика печать и по очереди шлепнула нам на тыльную сторону ладони отметину, как в ночном клубе. Причем у каждого она засветилась своим собственным цветом. К примеру, у Демки она стала золотой, у меня — серой, а у бедного Эрика вообще голубой, из-за чего Рыжий ехидно рассмеялся, что, мол, это графская кровь так отсвечивает.
Хуже дело обстояло с Оракулом. На нем не оставался след от печати.
Революционерка подходила к нему и так, и эдак, хмурилась и прищелкивала языком. Пыталась поставить печать на другой руке, затем — на плече, на спине и даже на животе.
— Может, как-то уже без этого? — предложил он, явно опасаясь дальнейших действий бюрократической машины.
— Без этого, как вы изволили выразиться, голубчик, вы — законопреступный гражданин, нарушитель границ Тартара и клиент местного духовного крематория. Так что извольте потерпеть!
В конец расстроившись, она вдруг подняла печать и плюхнула ею Оракулу по лбу. Однако нужного эффекта дама не получила, отчего приосанилась и явно загрустила.
— Просто чудеса какие-то! — буркнула она, поправив очки.
— Давайте попробуем несколько раз по одному месту, — предложил Оракул. Дама погладила пальцами подбородок, кивнула, и с мастерством китайских геймеров как клацнула тройничек Оракулу на руку!
Тот не удержался и охнул. Видимо, получилось больно, но в этот раз на руке Оракула все-таки остался след, хоть и телесного цвета.
Революционерка нахмурилась и даже наклонилась к его руке, чтобы получше разглядеть отметину, но Оракул спрятал ее в карман.
— Этого достаточно? — осведомился я.
— Можете проходить! — заявила тетка.
И мы радостно рванулись навстречу прекрасному далеко за запертой дверью.
Очутившись снаружи, я от неожиданности аж уши руками зажал и чуть не присел на месте.
А через мгновение уже широко таращил глаза, разинув рот.
Вокруг нас гудел, свистел и сигналил самый настоящий мегаполис. Сотни неоновых огней сияли над дорожной развязкой, по которой неторопливо тянулись самые настоящие автомобили вперемешку с колесницами, гробами на колесиках, ишаками и слонами в золотом убранстве. Вечерняя мгла густой синевой клубилась над гигантским пешеходным мостом, из громкоговорителя на ближайшем столбе вырывались хриплые звуки джаза, а милые девушки в синих матросках бегали по тротуару с подносом в руках, предлагая прохожим выпить пива.