Боги, пиво и дурак
Шрифт:
— Вот ты дураааак, — протянул Та’ки.
— Это да, — мрачно отозвался я. — Сам не знаю, чего на меня нашло. Прям будто кто за язык дергал.
— Дурость на тебя нашла… Несусветная. Ладно, ты это… Гирлянду-то корнеплодную снимай? — сказал он, покосившись на первых посетителей тренировочной площадки, показавшихся со стороны жилого корпуса.
Я потянулся было к веревке с репой, висевшей у меня на шее…
И тут меня осенило.
Ну нет, второй раз подряд я глупостей делать не стану!
— Не-а, —
Та’ки сделал неожиданный рывок вперед, но я, придерживая веревку на шее, изо всех сил рванулся в сторону, уворачиваясь от пьяных медвежьих лап.
— Не-не-не, мне слишком нравится с тобой заниматься! — выкрикнул я. — И я готов носить репу, тыкву и даже яблоко в зубах, если потребуется — но от меня ты так просто не отделаешься!
Медведь выпрямил спину, норовя поймать меня вторым броском. Я метнулся в сторону, пригибаясь пониже — так, как он сам меня учил, сгибая колени и нещадно наклоняя корпус, будто подныривая под натянутым канатом.
— Смертный… мальчишка!.. — протянул Та’ки, пошатываясь, и по его интонации я не мог понять, досадует он, насмехается или доволен моими успехами.
А к нам спешили зеваки. Еще бы, не каждый день увидишь, как зеленая панда ловит овощного чувака!
— Пользуешься тем, что я пьян? — со смехом в голосе сказал Та’ки. — Как не стыдно…
— Не стыдно, — прищурился я. — И потом, ты ведь можешь и протрезветь на раз, если вдруг захочешь.
— Так если я по-трезвому на тебя рукой махну, тебя ж в землю по макушку вкрутит, — отозвался Та’ки.
— Маши, если хочешь, — сказал я. — Только я все-равно рискну. За такое стоит рисковать, знаешь ли!..
Не обращая внимания на собравшихся рядом с лужайкой изумленных учеников, мы препирались и продолжали играть в ну-ка догони, как дети.
А те смотрели на нас во все глаза и перешептывались.
— Да не хочу я больше тебя тренировать! И вообще, я свое дело сделал… Где благодарность, человек? — с пьяным смехом крикнул мне Та’ки.
— Увы — мир несправедлив. И моя безграничная благодарность нихрена не влияет на мое неудержимое желание продолжать тренировки! — парировал я.
— Ты — не человек! — пьяно рассмеялся Та’ки, повалившись на спину. — Ты — бараносвин. Упертый и бес… бес…
Он вдруг повернулся на бок и звучно срыгнул пенистой зеленой массой.
— …бессовестный… — закончил реплику Та’ки.
В воздухе приятно запахло свежескошенной травой и полынной горечью, но девушки и числа учеников все равно схватились за носы и поотворачивали головы.
Я кивнул.
— Знаю, об этом мне
— Ладно, хрен с тобой. Потерплю тебя еще немного… — вздохнул мой наставник.
Я просиял.
— Но фигню эту все равно сними, — покосился на меня Та’ки. — По-честному… Завязывай. И это… — он понизил голос. — До кустов меня доведи… Чето я пережрал ночью.
— Ладно, — кивнул я.
Стащив репу, я с удовольствием покрутил освободившейся головой. Как же все-таки хорошо без лишнего веса на шее! Потом подмигнул красивой темноволосой девице, у которой кожаная амуниция чуть не лопалась на богатой, сдобной груди, помог подняться своему наставнику и почтительно сопроводил его в кусты проблеваться.
Довольно насвистывая, я двинулся на кухню — тренироваться у всех на глазах после всего случившегося было как-то недостаточно эпично. Да и со временем уже как-то не складывалось.
А когда я уже собирался взбежать по ступенькам, кто-то окликнул меня.
— Эй, погоди минуту!..
Обернувшись, я увидел нашего аристократа — того самого, чей папаша присылал в школу свое посольство, рассчитывая вернуть в лоно семьи непутевого сына.
— Ну?
— А это правда, что тебя тренирует местный бог-покровитель?
— Тебе-то какая разница? — строго прицыкнула на него возникшая будто из ниоткуда Майя, воткнув тонкие ручки себе в бока.
В темной кожаной одежде, обтекавшей каждый изгиб ее стройного длинноногого тела, она показалась мне ослепительной. — У тебя свой наставник есть, и этот наставник — я, и сейчас я говорю тебе: а ну-ка бегом на тренировочную площадку! Разминка и медитация — вот что тебя сейчас должно занимать!
Аристократ, вздохнув, кивнул и поплелся по направлению к площадке, бросив на меня напоследок тоскливый взгляд.
А Майя с лукавой улыбкой вдруг взяла меня под руку и со стороны будто бы невинно придвинулась ко мне, но на самом деле она ко мне прильнула так, что у меня внутри аж вскипело.
— Милый Даниил, скажи мне — как же тебе это удалось?..
— Что именно? — внезапно осипшим голосом спросил я.
Она волнующе рассмеялась, демонстрируя жемчужные зубки в сладкой манящей улыбке.
— Как тебе удалось уговорить Та’ки отнестись к тебе серьезно? Я упрашивала его целых два года — с того самого дня, как однажды Ян по пьяни проговорился, что наш бог-покровитель владеет особыми секретными техниками ведения боя. Но он только облевал меня пару раз, один раз облапал и один раз послал. Во всех остальных случаях он просто закрывал глаза и демонстративно вырубался…
Ее голос становился тише и вкрадчивей, и я понял, что уже не разбираю ни слова. Единственное, что я сейчас слышал — это собственный пульс во всех местах.