Боги Синтеоса

Лебедев Алексей

– Сашенька, не надо! Не губи себя!

Похоже, она подумала, что я решил покончить с собой в пасти неведомого монстра. Даже жаль разочаровывать.

– Все в порядке. Иди лучше помоги Игорю. Я не могу...

– Хорошо, хорошо. А ты иди лучше домой, ладно?

– Ладно, - буркнул я и пошел к себе.

Пусть все происходит без меня.

10. Игорь

Наверное, в такие минуты надо думать о душе, о Боге.

Я же злился на Сашку. Это по-свински: сваливать на друзей священный долг по закапыванию возлюбленной. Можно подумать, мне не жалко Ванду!

Конечно, жалко, но дело прежде всего. Нечего тут нюни распускать...

Наконец, могила была закончена: я посмотрел и решил, что это хорошо. Теперь следовало загрузить тело.

– Надо молитву прочитать, - вдруг заявила Маринка.
– Я это в фильме видела.

– А слова не запомнила? Ну, ладно...

Я откашлялся и устремил взор к пасмурному зеленому небу.

– Господи, иже еси на небеси... Да святится имя Твое и все такое... Прими душу рабы Твоей Ванды... если, конечно, у Тебя там еще остались свободные места... Прости ей грехи, вольные и невольные. Наша Ванда всегда была хорошей девочкой, училась и работала прилежно, уважала старших, не гуляла с парнями, не пила и даже не курила... Правда, при жизни не верила она в Тебя, Господи, но это не она виновата, а большевики, которые церкви порушили и атеизм ввели. В общем, пусть земля ей будет пухом и небо в кайф. Аминь!

Маринка истерически всхлипнула.

– Можно еще поцеловать покойную в лоб, - предложил я.
– Ты хочешь?

Маринка помотала головой.

– И я не хочу. Вот Сашка, наверное, захотел бы, но он ушел. Сам виноват. Ладно... Раз-два, взяли!

Мы закопали Ванду. И глядя на прямоугольник рыхлой земли, я окончательно осознал, что теперь нас осталось трое...

Кое-как симпровизировали поминки. Настроение было поганое.

Пришел Сашка, бледный как привидение, сел и стал не глядя совать еду в рот. Вокруг хлопотала Маринка. Наконец, и она села вместе с нами.

– Продукты кончаются, - озабоченно сообщила Марина.

– Ничего, - пробурчал Сашка.
– Уже скоро.

– Что?

– Скоро Индекс станет равен единице. Завтра или, в крайнем случае, послезавтра.

– Ты уверен?

– Так следует из моих расчетов.

– Но это же замечательно!
– обрадовался я.

– Угу, - Сашка обреченно ковырялся в тарелке.

– Ванда что-то такое говорила...
– нахмурилась Марина, про то, как нам трудно будет ТАМ ужиться. Типа, мы все разные, и не сможем договориться между собой.

– Она была умница, - сказал Сашка и косо посмотрел на меня.

– Ничего, все будет тип-топ, - примирительно сказал я. Там всем места хватит.

Сашка презрительно усмехнулся и ничего не ответил.

11. Александр

Утро следующего дня началось для меня довольно странно.

В ушах стоял пронзительный женский визг.

Я очнулся почему-то в комнате Ванды, на полу. Не помню, как попал туда, наверное, вчера перебрал с непривычки. Какого черта Игорю понадобилось меня спаивать!

Подняв свое разбитое тело, я выглянул в коридор. Нетрудно понять, что кроме Марины так визжать было некому. Из комнаты, где она жила

с Игорем, теперь доносились какие-то завывания. Я с трудом добрел туда, и взору моему представилось ужасное зрелище.

Посреди комнаты висело обнаженное тело Игоря. Повешен он был на ремне от брюк. На кровати, завернувшись в простыню, выла Маринка. Когда я вошел, она опять взвизгнула.

– Не ори, это я.

– Сашенька, миленький, - заныла она.
– Что же это такое?!

– Это я у тебя хотел спросить.

– Убери его, пожалуйста, я не могу больше!

Преодолевая отвращение, я стал вынимать Игоря из петли. Не удержал и уронил с глухим стуком на пол. Маринка снова взвыла.

– Заткнись и оденься, - прикрикнул я на нее.

– Сейчас, сейчас...
– она суетливо стала собирать вокруг свои шмотки и натягивать на себя. Мне она была противна.

Я укрыл тело Игоря простыней и задумался.

Неужели он мертв? Мне казалось это невозможным. Я почему-то привык к мысли, что он будет преследовать меня всю жизнь, словно Мефистофель Фауста, словно Ворон Эдгара По. Долгими ночами я думал о том, что скажу ему, какие гневные и правильные слова, которыми он будет наконец посрамлен, а правда восторжествует! Но приходил день, и слова ускользали, теряли смысл, однако я верил: моя победа впереди. И вот он мертв - с кем теперь спорить?!

– Как это произошло?
– спросил я.

– Не знаю, - прохныкала Марина.
– Я проснулась и увидела...

– То есть ты хочешь сказать, что он встал посреди ночи и ни с того ни с сего повесился, а ты даже ничего не заметила?

– Ну да! Я хорошо спала...

– Он тебя оттрахал напоследок?

На щеках Марины выступил румянец. Я и не думал, что она еще способна краснеть. Очевидно, ответ был положительным.

– И как по-твоему, почему он повесился?

– Он вчера что-то говорил про лицо... с той стороны.

– Какое лицо?

– Зеленое...

– Ты хочешь сказать, что нечто извне заставило его?

– Я не знаю!
– всплеснула руками Марина.
– Ничего не знаю!

– Может быть, - сказал я.
– А может быть, это ты его убила. Как перед этим убила Ванду.

– Ты что!

– Посуди сама, ситуация классическая: было четыре человека, осталось двое. Из этих двоих один - я, и я знаю, что никого не убивал. Методом исключения получаем, что это сделала ты.

– Сашка, ты сумасшедший! Ты посмотри на себя. У тебя взгляд бывает совершенно дикий! Ты же сам не понимаешь, что говоришь или делаешь. Мне страшно от этого...

– Думаешь, я всех убил и сам не знаю об этом?!

– Так бывает. Я видела в каком-то фильме...

– "Сердце Ангела", что ли? Да, интересная версия, - меньше всего я рассчитывал услышать такое от Марины. Оказывается, и у нее голова работает! Кстати, та же версия применима к ней.

– До сих пор при свете дня никто не умирал, - заметил я. Надеюсь, так будет и впредь. Примем это как рабочую гипотезу.

– Хорошо...

– Тогда давай позавтракаем и пойдем хоронить Игоря.