Боги войны
Шрифт:
Дул степной ветер, подымая пыль, унося кусты перекати-поля и звуки. Казалось невозможным, но стоящий за камнем заглушенный «Тигр» не услышал КВ-1С, появившегося сбоку, из оврага. Ответно экипаж «кавэшки» не ожидал увидеть противника столь близко. Тяжелые танки оказались на фланге друг у друга.
Взаимно дали залп. «Тигр» смазал — снаряд прошел выше. «КВ» попал, но не подбил. Из-за бугра выскочила «тридцатьчетверка», закружила, пытаясь обойти тяжелого противника, всадить снаряд в корму.
— На 40 минут — «Четверка»! — крикнул
T-IV выстрелил. По «кавэшке» будто ударила гигантская кувалда.
— Не пробил! — крикнул Якут.
— Если бы пробил — ты бы не кричал! Снаряд!
Меж тем «Тигр» разобрался с «тридцатьчетверкой»: повернул башню, довернулся корпусом. Снаряд попал в люк «тридцатьчетверки», тот провалился внутрь танка, калеча механика-водителя, тяги управления. Танк закружил на месте, подставил корму, и тут же получил в нее второй снаряд. Машина вспыхнула, взорвалась.
Тут же башня стала поворачиваться в сторону «кавэшки».
— Пся крев! Курва мать! — орал Лешек. — Быстрее, холера, быстрее!
Спокойствие и флегматичность наводчика смело как рукой. Якут судорожно пытался достать из укладки новый снаряд.
Башня «Тигра» остановилась, теперь двигалось орудие.
Вся крохотная жизнь в этом мире промелькнула у Пассажира перед глазами. Неужто все закончится здесь? Танк получит пробоину, сгорит. Он очнется от электросна в своем ложе. Ему придется снова копить на подобный. Экипаж станет собирать деньги на ремонт — им останется аванс. Ведь они пытались довезти…
На мгновение «Тигр» замер. Грянул выстрел.
Удар был страшен. Показалось, словно они внутри Царь-колокола, и кто-то по нему саданул из чего-то калибром не меньше Царь-пушки.
Но, ударив в наклонный борт башни, снаряд оставил длинную борозду и улетел куда-то в степь.
— Не пробил! Глазам своим не верю… — слышал в наушниках шепот Командира Пассажир. — Не пробил…
Выстрелил Лешек — расстояние не оставляло шансов для противника.
— Горит, горит! — кричал Якут.
— Горит… — уже спокойно кивнул Лешек. — Снаряд!
Звякнула пустая гильза, вылетевшая из ствола в окружении кисло-сладкого дыма. Заряжающий тут же подхватил тяжелый унитар и вбросил его в ствол. Хищно лязгнул затвор, проглотив снаряд.
T-IV попытался повторить маневр «тридцатьчетверки», зайти сзади. Но Татьяна внезапно дала задний ход, и вражеская машина оказалась зажата между камнем и корпусом «кавэшки». Еще одна болванка врезалась в башню, но снова не пробила. Двигатель «Майбах» завыл, но танк из зажима не вытянул.
Лешек нажал на спуск, матерно ругнулось орудие, выплевывая сгусток пламени и стальную болванку. Четко, словно на учениях, Лешек всадил ее между корпусом и башней.
— Готов! Еще один!
Когда бой был окончен и экипаж выбрался из задымленной коробки танка, без команды все сняли шлемофоны, склонив головы у подбитой «тридцатьчетверки».
— Славные ребята, видать… На своей коробчонке против
— Ничего, им воздастся… — ответил Командир. — Но жаль, дальше они нам не помогут…
— Да с их броней и делать дальше нечего, — привычно цинично ответил Лешек.
— А нам?.. — спросил Пассажир.
— Да и нам по большому счету, — ответила Татьяна.
Остановились в роще около железнодорожного полотна. На рельсах стоял эшелон, попавший под налет. «Федюк», локомотив, лежал под откосом, а на платформах стояли новенькие «тридцатьчетверки». Танки, наверное, собирались сразу бросить в бой — в них были загружены боекомплекты, залито топливо и масло. И теперь экипаж с Пассажиром перегружали снаряды в свою машину: на Т-34 и на КВ-1С стояла одна и та же пушка.
Пока работали — проголодались. Сговорились пообедать, сварить простенький суп из тушенки и овощей, надерганных на брошенном огороде обходчика. Не было только воды — здешний колодец оказался порушенным и заваленным. Но недалеко была река, и сходить за водой вызвался Пассажир. Однако сам идти опасался, боясь, что экипаж уедет без него. Пройтись с ним вызвался Якут.
Пассажир шагал широко, размахивая котелком.
— Жарко сегодня тут, — заметил он.
— На перевалах может быть холодно, — ответил Якут. — Если повезет — поднимемся до ворот в Царствие Божье. Если очень повезет — даже спустимся. Постараемся проскочить в общей суматохе. Но дело ненадежное. Потому наслаждайся тем, что у тебя есть здесь.
— Будет бой?
— А как же. Тут мир такой — за все надо драться. Тот Парень просто так проехать не даст.
Якут произнес слово «Парень» так, что в нем отчетливо слышалась большая буква «П».
— Кто он? Тот Парень?
— Бог.
— А серьезно?
— Чудак-человек, тебе же сказано: бог. Не из главных, может быть, из тех богов, кто в отставке. Вместо того чтоб метать молнии, насылать несчастия, он сгоняет дурное настроение здесь. Он неплохой парень, этот бог.
Говорил Якут торопливо, словно пытался умилостивить этого бога, который, может быть, был вездесущим.
— Хоть и бог, но правила уважает. Никакого «вундерваффе». Говорят, однажды его машину даже подожгли.
— Но почему вы решили, что это бог?
— Потому что он играет как бог. Еще никто не смог у него выиграть.
— Зачем тогда с ним играют?..
— Порой даже бог совершает оплошность.
— Но зачем?.. Что даст победа?
— Победа над ним откроет дорогу в Царствие Господне. Это самый большой приз в этом мире.
— И что там?
— По-разному говорят. Райские кущи, гурии и двенадцать девственниц, пиры Валгаллы. Еще говорят, что это единственное место, где сходится реальность и выдумка. Если прорваться туда, то из сна можно поменять свою настоящую жизнь. Ниспослать себе манну небесную или что там, в пределах возможности этого бога.