Богини Колизея. Любовь и кровь
Шрифт:
«Интересно, кого из них мне надо охмурять? Они же похожи друг на друга как родные братья!» – промелькнуло в голове Ахиллы, которая демонстративно повернулась к ним спиной, салютуя своему напарнику.
Действительно, оба вошедших были немного выше среднего роста, оба черноволосые, с правильными чертами лица. Только у одного, бледнокожего и кареглазого, оно было более округлым с горбинкой на носу и сочными пухлыми губами; а загорелое лицо второго, глядевшего на окружающих холодными серыми глазами, отличали высокие скулы и упорный, чуть надменный взгляд.
– Значит, это те самые гладиаторы? – Поинтересовался он у приятеля. – Надеюсь, они разбудят наших гостей, а то те и так после еды разомлели,
– Успокойся, Север, – Усмехнулся его спутник. – Медведя уже привезли. По традиции начнем с венацио, потом идет пара мирмиллон – фракиец, и девушка «на сладкое», хотя… Может быть как раз она и будет главным блюдом.
Они одновременно посмотрели на спину Ахиллы, и Камиллу пришлось сдержанно кашлянуть, чтобы напомнить строптивой девчонке про свою просьбу. Услышав хозяйский намек, гладиатрисса чуть помедлила, а затем неспешно повернулась, кинув на вошедших такой взгляд, что у ланисты буквально отвалилась челюсть, а Каризиан схватил за руку своего приятеля, чего тот даже не заметил.
– Вот это красотка! Посмотри, какие глаза, какие ножки! – Выдохнул хитроумный посланец Федрины, – Думаю, что вопрос решен. Деньги у меня в кармане.
– Подожди охать, – одернул его Север. – Сначала посмотрим, на что она способна в бою… Кто из вас дерется с медведем?
– Ферокс, – Камилл чуть подобострастнее, чем нужно, указал на своего лучшего бойца.
Север подошел к мужчине, невозмутимо смотревшему на него с видом некоторого превосходства (или префекту это только показалось?). Венатор не уступал ему ростом, но был старше, а несколько шрамов, видневшихся из-под туники и изуродовавших лицо, говорили о бурном прошлом. Север придирчиво оглядел внушительные бугры мышц, перекатывающиеся под кожей, и подумал, что возможно этот варвар сможет продержаться несколько минут, прежде чем медведь им плотно поужинает.
Осмотрев с ног до головы мужчину, он повернулся к девушке, и, взяв ее за подбородок, заглянул в зеленые глаза, потемневшие от сдерживаемого гнева. Они разговаривают о ней как о трактирной служанке! Будто у нее нет ушей и чувства собственного достоинства! Ахилла уже собиралась огрызнуться, но встретила предостерегающий взгляд Камилла, глядящего на нее как змея на раненую птичку, и улыбнулась, даже не пытаясь скрыть, что делает это через силу.
Ее глаза, глядящие холодно и яростно, были похожи на замерзший бурный поток. Молодой хозяин виллы задержал на них взгляд, ожидая, что девушка, как добропорядочная римлянка, опустит ресницы, но она только чуть приподняла бровь, да в уголках красиво очерченных губ мелькнула ехидная ухмылка. Север уже не мог отвести глаз, чтобы не быть побежденным в этом глупом поединке самолюбий, а наглая девица, похоже, не собиралась уступать знатному вельможе. Наконец ей это надоело и, гладиатрисса, ухмыльнувшись, опустила ресницы и снова их вскинула, дразня и провоцируя то ли на поцелуй, то ли на оплеуху.
– Ого, – хохотнул сенатор, с любопытством наблюдая за происходящей дуэлью, – у красотки взгляд волчицы. Как бы она не загрызла тебя ненароком!
– Не говори глупостей, Каризиан, – нехотя отозвался Север, медленно опуская руку и продолжая глядеть девушке в глаза. – Волчица взрастила Ромула и Рэма. Она не сможет убить римлянина.
– Ох, мне бы твою уверенность! Слышишь, медведь уже в атриуме, пора!
Не обращая внимания на призыв приятеля, Север перевел взгляд на длинную шею, высокую грудь и мальчишески узкие бедра гладиатриссы с крепкими, идеально прямыми ногами. Хороша девица, правда, совсем не в духе последних модных тенденций, не говоря уже о веснушках, от обилия которых даже плебейка пришла бы в ужас, но хороша. Не то, что скованные правилами этикета томные
– Да пойдем же, гости ждут!
С этими словами соскучившийся по веселью Каризиан ухватил Севера за руку и почти потащил приятеля в атриум, откуда раздавался медвежий рев и возбужденные голоса гостей.
Пожалуй, надо будет сказать Марку, чтобы он не вздумал калечить нахалку. В дверях префект претория обернулся, и увидел, что, только что смотревшая злобной фурией, девица, прижалась лбом к груди мужчины, на руках которого были вытатуированы руны. Помощники накидывали ему на плечи плащ, а оружейник протягивал небольшое копье – венабул.
Потом эта картинка будет преследовать его несколько месяцев точно наваждение.
– Скажи мне что-нибудь приятное, – попросил Ферокс, поправляя широкие складки плаща.
Ахилла на секунду задумалась, подбирая нужные слова.
– Когда вернемся домой, набьем морду Камиллу, чтобы он не втравливал нас в подобные авантюры.
Она стрельнула глазами на своего господина, но тот сделал вид, что ничего не слышал. Ланиста уже и сам жалел, что позарился на большие деньги. Куш – кушем, но если с кем-то из этой четверки приключится беда, то он может без колебаний прикрывать свою лавочку, потому что две трети полученных денег уйдут в счет долгов и налогов, а на остальные труппа недолго протянет. Он тяжело вздохнул и отвернулся.
– Ну, я пошел, – Ферокс, взял копье у стоящего рядом оружейника, и, уже не оглядываясь, вышел за провожающим его слугой в слабо освещенный коридор.
Поворот, еще поворот – и вот он, атриум, полный света, возбужденного гула голосов и женского смеха, перекрываемого рыком голодного зверя. При виде венатора, в огромном зале воцарилась тишина. Гладиатор привычно вскинул в приветствии руку, как много раз выходил к орущей толпе, чувствуя на себе десятки возбужденных взглядов экзальтированных зрителей.
Он подошел к клетке и кивнул начальнику сопровождавших медведя бестиариев. Тот дал команду рабам, и они, вопя и тыкая в зверя палками отвлекли хищника от входа. Лязгнула, открывшаяся дверь, пропуская мужчину, и тут же захлопнулась за его спиной, коротко скрипнув засовом. Рабы, облегченно отскочили на почтительное расстояние, и Ферокс остался один на один с огромным хищником в тесном пространстве. Да здесь же даже венабулом негде размахнуться! Как ни странно, но человека в какой-то мере утешало сознание, что возможно медведь был пойман у него на родине в лесах Британии. Это был словно привет с Родины. А огромный хищник, приподнявшись на задних лапах, внимательно рассматривал дерзкого, осмелившегося зайти за решетку.
Почтенные гости, позабыв обо всем, уже науськивали зверя, делая ставки на то, сколько продержится венатор, и улюлюкали, требуя, чтобы тот прекратил трусить и перешел в атаку.
Но Ферокс выжидал, пока зверь сам бросится на него, карауля момент, когда можно будет нанести удар. Наконец, медведь заревел и пошел на человека. И в тот момент, когда его лапы с огромными когтями были рядом с телом смельчака, мужчина метнулся вперед, ловко увернувшись от смертельного удара. Вложив всю свою недюжинную силу, Ферокс выбросил вперед копье, метя в сердце зверя, но древко венабула задело один из прутьев клетки и лезвие прошло левее, чем надо. Раненый исполин заревел и, подмяв своего убийцу, впился в его плечо зубами, жадно рвя живую плоть. Ферокс оказался под хищником, и даже не мог поднять руку, прося у зрителей милосердия. Это был конец. Но тут случилось событие, вызвавшее целую лавину пересудов.