Богиня в спортивном костюме
Шрифт:
Я промолчал, хотя было желание просто растоптать нахального, холеного мужика, уже не похожего на лопоухого парня, каким я его помнил. Интересно, откуда в людях с возрастом появляется эта гниль? А может в детстве просто не замечаешь гадости в людях, какая – то защитная реакция, чтобы подрастающее поколение не разочаровывалось в людях раньше времени.
– Останови машину. Прогуляться хочу,– попросил я, и видя нерешительность в глазах Кирюхи спокойно сказал,– Я не обиделся. Просто хочу проветриться.
– Лева, я ведь за тебя переживаю,– вкрадчиво произнес Кирилл, но мне было уже не до него. Может мне показалось,
– Придурок!– заорал побледневший мужичок, который успел таки среагировать, иначе вместо «Приюта Наф- Нафа», я вполне мог бы обрести другой, менее привлекательный приют. И хорошо, если бы он не стал последним.– Я ж тебя убить мог. А у меня дети, между прочим.
– Не ори,– тоном царствующей особы приказал возникший, как черт из табакерки Кирюха, сунув испуганному дядьке крупную купюру. Надо будет отдать потом, кстати.– Поезжай куда ехал. Шумахер блин. Ну, а ты чего встал? – поинтересовался приятель, наблюдая, как я верчу головой. Олеся исчезла, словно испарилась.
– Да, ты прав, поехали,– кивнул я. Девки нигде не было. Я тупо смотрел на вывеску гинекологического центра, пытаясь понять, что же со мной происходит. Или эта ведьма Олеся меня приворожила. У нее и имя то колдовское.– Хочу выпить, и страшно голоден. Отвези меня в какое-нибудь место с хорошей кухней. Отмечу свое не помню какое по счету рождение.
Глава 5
– Присаживайтесь, Олеся,– показал мне глазами на стул профессор Ганничкин. Он мне понравился сразу, кстати. Внимательный, серьезный, но в глазах скачут озорные смешинки. Ясно в кого его сын такой оболтус. Поди тоже в школе был хулиганом. Из таких детей, кстати, чаще всего и получаются хорошие специалисты. – Ваша тетушка мне рассказала о проблеме. Я не стану читать вам моралей, потому что вы взрослый, состоявшийся человек. Ничего нового не скажу. Решившись на аборт, вы рискуете больше никогда не стать матерью. Мои коллеги, которых вы посетили до меня были правы. Но выбирать вам.
– Вы в этом уверены на сто процентов? – спокойно спросила, хотя в душе у меня клокотал вулкан эмоций. Гормоны взбунтовались, это нормально. Я всю ночь просидела в интернете, читая о беременности, и сейчас мне очень хотелось спать, есть, снова писать, хотя я и была в туалете десять минут назад, и чтобы кто – то меня пожалел.
– На двести, Олеся. Вообще чудо, что вам удалось забеременеть. Но гарантии, что подобное произойдет еще раз вам е даст даже господь бог. Сдайте анализы, и возвращайтесь. Перед процедурой надо сделать УЗИ, чтобы оценить состояние ваших репродуктивных органов,– поморщился доктор. – Хотя, я положа руку на сердце, очень надеялся, что вы передумаете.
Я вышла из кабинета профессора, и поплелась в лабораторию, под неумолчные вопросы Люси. Отвечать не хотелось, к ногам словно привязали гири, а в горле встал колом противный плаксивый ком.
– Люсь, я тебя очень люблю, но не нужно, пожалуйста. Мне и так очень страшно,– сдерживая рвущиеся рыдания тихо попросила я. Насмотревшись картинок в дурацком
– Прости,– всхлипнула Люся мне в спину, глядя, как я захожу в лабораторию.
Крови из меня выкачали наверное ведро. Толстая, похожая на бульдозер, медсестра, даже жгутом не воспользовалась. Просто зажала мне предплечье огромной лапищей, как клещами.
– Эй, ты как там? – поинтересовалась красотка, видя, как я закатываю ясны глазыньки, силясь не хлопнуться в обморок. – Терпи, девочка. Тебе девять месяцев предстоит анализы сдавать каждую неделю.
– Я пришла делать аборт, – просипела я. С лица женщины сползла улыбка. Странно, но ее взгляд исподлобья меня привел в чувство. В нем было столько затаенной боли, что я почувствовала себя отвратительной дрянью.
– Готово,– без сочувствия и вообще каких либо эмоций сказала медсестра, и тут же потеряла ко мне интерес.
– До свидания,– попрощалась я, но ответа так и не дождалась.
– Люди всю жизнь мучаются, пытаясь забеременеть. А эта фря решила от младенца избавиться. Этот мир катится в тартарары,– услышала я трубный голос, уже закрывая за собой дверь. Да что они все, сговорились что ли? Это моя жизнь. Какого хрена все лезут в нее, даже эта толстуха. Что бы она понимала?
– Заходите, – пригласил меня доктор. Я улеглась на кушетку, покрытую одноразовой простыней и замерла, не сводя глаз с темного монитора – Может пригласим вашу тетю? Я обязан дать рекомендации. Аборт – хирургическое вмешательство, хоть и отработанное до автоматизма, но все же. Вы не против? После УЗИ, вас проводят в палату, где подготовят к процедуре. Одежду, ценные вещи отдадите родственнице. Клиника у нас хорошая, но всякое случается
– Нет,– прохрипела я. Мне даже хотелось, чтобы рядом был кто – то родной и близкий – Я не против.
Люся просочилась в кабинет, встала возле меня. Я вцепилась в теплую, мягкую руку, сжимающую мои пальцы и поморщилась. Комок противного липкого геля шлепнулся мне на живот.
– Неприятно,– хмыкнул Ганничкин,– смотрите, это ваш ребенок. Прекрасно прикрепленный плод, Олеся. А вот женское здоровье меня ваше беспокоит.
– Где? – просипела я, силясь рассмотреть в мониторе то, чем так восторгался профессор, но кроме маленькой, плавающей в жидкости «горошины» ничего не могла рассмотреть. Люся всхлипнула, зажав рот руками, и меня прорвало. Я зарыдала в голос, напугав до смерти странно улыбающегося врача.
– Да вот он, смотрите,– ткнул он пальцем в маленькую точку на экране. Видите?
Да, я видела, и понимала, что все. Я влюбилась навсегда, пропала, сошла с ума. Я вскочила с кушетки, и молча бросилась к выходу. Что я здесь делаю? Какого черта думала раньше? Дура, он же все слышит и чувствует уже. Я читала ночью. Я идиотка. И я хочу улыбаться как дура, обнимая огромное похожее на арбуз пузо. И пережить беременность хочу. И пофигу, кто стал донором спермы. Наследственность можно перебороть. И вообще, с чего я взяла, что мой сын пойдет в Льва? Может у него будут мои гены. То, что будет мальчик, я почему-то даже не сомневалась. Сердце мне подсказало.