Богиня
Шрифт:
— Какая у нас чувствительная Любовь, — раздался тихий голос сзади… Я вздрогнула… Грант сидел сзади меня и, наклонившись к уху, шептал, — ты так всегда остро реагируешь на несправедливость и жестокость?
— Всегда, — полуобернувшись к нему, холодно ответила я.
— Тогда тебе просто необходимо было согласиться с моим предложением, — многозначительно произнес он, — потому что жестокости в мире может стать гораздо больше.
Я мгновенно вспыхнула от его прозрачного намека. И уже собиралась обернуться и дать отпор, когда Аманда, сидящая рядом легонько сжала мою руку. «Успокойся… Не мешай фильм смотреть»…
Как бы ни так. Весь сеанс я чувствовала буравящий тяжелый взгляд в спину. Едва выдержала положенные два часа с небольшим. Под конец мне казалось, что на шее и плечах алеют болезненные ожоги, и уж конечно никакого наслаждения от просмотра я не испытала.
Как только прозвучали финальные аккорды, я мгновенно перенеслась к себе домой.
И еще долго ходила по своей галерее, не способная успокоиться. А больше всего переживала не за то, что дрожала от негодования и возмущения злобными выходками Гранта, а за то, что услышав хриплый шепот за спиной сразу же представила темную спальню и обнаженного золотоволосого мужчину с пылающего страстью глазами.
И как это понимать?..
Дэвид заявился ко мне на следующий день после собрания. Я горестно вздохнула, встречая его на ступенях. Опять розы, опять в несметном количестве. Как не оригинально. Могли бы подарить что-нибудь необычное. Ну, хоть… терновый куст… Непрошеная мысль заставила насторожиться.
— Добрый день, — вежливо поздоровалась я.
— Привет, Любовь. Можно в гости? — улыбнулся Дэвид.
— Конечно! Проходи, — кивнула я и перенесла нас в гостиную… — Ты пришел по делу или просто так? — усаживаясь в кресло, поинтересовалась я.
— Я пришел пригласить тебя на свидание, — и, видя мою скептически настроенную физиономию добавил, — обещаю — будет весело.
— Дэвид, — вздохнула я, — а как же Аманда? Вы вроде с ней встречаетесь? — Как бы не была легкомысленная моя подруга, и как бы она не убеждала меня в том, что у нее с Дэвидом несерьезно, я не могла переступить эту грань.
— Да разве это встречаемся? Так, спим иногда, что бы совсем не забыть, как это с живым человеком… А то все… эти… куклы… — я опешила от такого цинизма… да что же это такое! Может это я здесь дефектная? Может это у меня с головой не все в порядке?
— Нет, Дэвид… Встречаться и ходить на свидания я с тобой не буду… — твердо произнесла я, — а то вскоре мы тут все будем жить как одна большая шведская семья из двенадцати человек… Ты встречаешься с Амандой, вот и встречайся дальше, — махнула я рукой. На некоторое время в моей гостиной воцарилось молчание.
— Аманда, конечно прикольная… — вдруг серьезно начал говорить Дэвид, — смешная, заводная, с ней хорошо и весело. Но ты другая… Ты как ослепительный солнечный свет озаряешь все вокруг… Рядом с тобой я чувствую ласковые руки матери, обнимающие меня, я чувствую тепло родного дома, уют… Я не знаю, как сказать… Я ощущаю себя любимым… Мне кажется, для каждого мужчины — это самое главное, чувствовать себя нужным и любимым…
— Но ведь ты не любим мной, — попыталась отвертеться я.
— Да… Конечно… Я знаю… Но это чувство…
Наверное, это лучший комплимент, который я слышала за свою жизнь — возможность прожить со мной десять тысяч лет… Кстати, это же вроде и Николя говорил.
— Ну, уж нет… — я встала с кушетки, — приходи, конечно, в гости… Чувствуй что хочешь рядом со мной, но больше, увы, ничего предложить не могу….
Дэвид со вздохом встал и галантно протянул руку.
— Ну, хоть дом свой ты мне покажешь? А то так и уйду, не побывав в твоей галерее. Наслышан. Наслышан.
И следующий час мы чинно ходили под руку, рассматривая картины и мраморные скульптуры, а мне почему-то казалось, что Дэвид меня обманул — ему вовсе не было интересно…
Это случилось опять… Он снова развязал войну… Я в тот день была в Египте, решила освежить в памяти грандиозные сооружения в Гизе и, как вдруг рядом (не более десятка-двух километров) умерла любовь. А боль и страх завладели рассудком. Я с ужасом чувствовала, как любящее сердце женщины превращается в пепел. Погиб ее сын, единственный, любимый. Женщина рвала у себя волосы на голове, стеная, а я медленно сатанела.
Грант решил свергнуть действующее правительство и осуществить переворот? Мне все-равно, что он там планирует! Я перенеслась к объятой ужасом толпе и попыталась успокоить разгневанных военных с оружием в руках. Я транслировала им мир, умиротворение и безмятежность. Все напрасно! Здесь были одни мужчины и их глаза уже заволокло пеленой кровавого безумия. Издалека почувствовала появление Альфреда. Ну конечно, Бог хаоса и страха… Клиенты созрели… Толпа пошла, штурмовать здание парламента… Неужели удастся?
С одной стороны я не могла смотреть на эти оскаленные злобой лица, полные ненависти и ожесточения. С другой интересно было увидеть, выйдет ли у Гранта осуществить переворот. Как он продумал тактику и стратегию. Кого назначил главарями и кому дал в руки оружие и власть. «Нет, прекрати немедленно!» — сказала я себе. Ты — Любовь, ты — созидание, ты — жизнь и милосердие. Твоя задача на земле — нести свет и добро. Взяв себя в руки, я покинула Египет. Там мне делать было нечего, и перенеслась к себе домой. Нужно было крепко поразмыслить.
Я сотворила мягкое уютное кресло напротив «Мадонны Бенуа» да Винчи и, вперив свой взгляд в картину задумалась. Итак, что мы имеем?.. Грант предложил мне стать его любовницей в обмен на прекращение войн… Бр… Меня передернуло… Никогда я не соглашусь на шантаж и насилие. Мне все претит в нем. Он полная моя противоположность. И даже если бы Посланник не предупреждал меня о противоестественности и невозможности нашей связи, у меня бы никогда у самой даже не возникло подобной мысли. «Как мужчина, он конечно видный и красивый», — шепнуло подсознание. Я тут же оборвала подленькую мыслишку. Внутренний голос не унимался «Признайся… Ты же видела его обнаженным… Он прекрасен»… «Даже, если и так, — согласилась я с подсознанием, — это ни о чем не говорит. Все Хранители красавцы хоть куда»… «Но он лучше всех…»