Богиня

Плен Александра

Я сжала руки в кулаки, внутри все дрожало мелкой противной дрожью.

— Как вещь?.. — дрожащим гневным тоном произнесла я, — как рабыню?.. Ты ко всем женщинам так относишься?.. Неудивительно, что ты так ни разу и не был женат в своей жизни… — воскликнула я в возмущении.

— А говорила, что ничего не помнишь обо мне по снам, обманщица… — обидно рассмеялся Грант и, подняв руки, как будто сдаваясь, произнес, — ладно-ладно, я согласен с твоими требованиями… Любовь… Как мне, наверное повезло, что есть чем тебя завлечь к себе… Есть чем шантажировать, — и более серьезно, — Ты будешь приходить в мой замок по субботам утром. Как только ты переступишь порог моего дома, я начну отсчет перемирия на Земле… Только ты ошибаешься, девочка.

Я в возмущении вскинула голову.

— Это еще почему? — высокомерно заявила, мысленно празднуя победу. Я склонила перед собой этого

сложного грозного мужчину! Я победила!

— Потому что, — насмешливо произнес Грант, — чем меньше меня будет на Земле, тем больше будет Альфреда и Анжелики. Люди все-равно будут умирать… Ты не сможешь сделать всех счастливыми, Любовь.

— Ну, я постараюсь, — хмыкнула… — до субботы, — и исчезла.

* * *

В первую субботу я решила просто осмотреть дом… Грант меня пока не трогал, не настаивал на своем близком присутствии, на общении. Может, он думал, что у нас уйма времени впереди, что вечность в его распоряжении. Может, решил не действовать нахрапом, видя, как я пугаюсь каждого его движения в мою сторону. Только поприветствовал меня, утром появившись в холле почти одновременно вместе со мной.

— Отсчет пошел? — задиристо поинтересовалась я.

— Можешь не сомневаться, — криво улыбнулся краем рта Грант. Теперь, когда, наконец, он меня заполучил в свой дом, и мы заключили соглашение, он как будто успокоился и расслабился, — я буду в кабинете. Я кивнула.

Грант исчез, а я подошла к колонне. Положила обе ладошки на холодный шершавый камень. «Ну, привет, дом», — поздоровалась я и послала сильную волну тепла и любви замку. «Ты станешь самым красивым и уютным на свете. Не то, что твой хозяин». Мои ладони потеплели, я услышала ответный отклик. Еще робкий и нерешительный. «Мы подружимся?». Похоже, замок согласился… «Я обещаю, что сделаю тебя прекрасным. Каким ты хочешь быть?»… От замка в ответ пришло недоумение и замешательство. «Еще не решил?.. Тогда я буду тебя украшать, а ты мне будешь говорить, понравилось или нет»… Теплая волна согласия ветерком прошлась по залу.

И началась моя работа, как декоратора. Впервые я делала что-то другим, точнее другому мужчине. Я боялась, что не понравиться, поэтому сначала выискивала красивое сочетание цветов и фактур в базе данных, потом переносила это в комнату и спрашивала замок. Если ему нравилось — оставляла. Ведь замок — создание Гранта, и они почти родственные души, если нравиться одному — понравится и другому. В итоге через несколько недель замок было не узнать. Я обрядила гостиную в красивые панели из ореха и кедра. Строгий геометрический рисунок дубового паркета украсил пол. Изогнутые медные канделябры и подсвечники висели на колоннах. Кованые решетки на камине, бордовые ткани драпировали окна и стены. Остальные комнаты (а их было достаточно много в замке) так же преобразились. Единственно чего я не понимала, зачем они Гранту? Сама я использовала не более пяти комнат у себя в замке, плюс еще кинотеатр и библиотека. Все остальные огромные помещения у меня были отведены под выставку музейных экспонатов. У Гранта ничего этого не было. Я иногда создавала нужную для интерьера копию статуэтки или картины. В основном мужской тематики — морские пейзажи или портреты великих полководцев. От дома приходило в ответ одобрение, и я продолжала дальше. Временами ко мне перемещался Грант. Он молча стоял возле стены и смотрел, как я работаю над комнатой. Сначала я нервничала, вздрагивала и пугалась, ощущая его рядом, но потом просто привыкла и перестала на него обращать внимание. Привыкла к его непонятным резким появлениям и таким же быстрым исчезновениям.

Я уже заканчивала декорировать столовую, как совсем рядом раздался голос Гранта.

— Посиди со мной в кабинете… Я кивнула, обернувшись… — Сейчас, минутку…

В кабинете я еще не была. Две комнаты, в которые мне было запрещено заходить (по словам Гранта, они ему и так нравились и он ничего не хотел бы в них менять) были спальня и кабинет. Спальню я уже видела (в тот памятный раз). Огромное полупустое помещение с невероятной по размерам королевской кроватью с балдахином. Шкуры на полу, пара кушеток, обитых кожей. Вот и вся мебель. Кабинет выглядел поприличней. Скорее всего, Грант его скопировал где-то уже виденный. Письменный стол из красного дерева, добротное удобное кресло, многочисленные стеллажи вдоль стен, несколько картин с изображениями сражений. Посреди комнаты какое-то непонятное полотнище. Толи диорама, то ли пазл, лежащее на квадратном столе метра три на три. Я присмотрелась и ужаснулась. Это был маленький полигон. Крошечные макеты танков и самолетов, еще более крошечные люди. И

они были живыми! На полотнище постоянно что-то происходило. Что-то двигалось, горело маленькими вспышками, доносились слабые глухие хлопки. Я завороженно подошла поближе и напрягла зрение, увеличивая масштаб. Разглядела миниатюрные машины, едущие по дорогам, самолеты летали где-то на расстоянии сантиметра от поверхности стола. Я прикинула — километр реального расстояния. Значит масштаб один к ста тысячам. А если уж совсем точно, то карта на столе охватывает триста на триста километров. Вполне уместится небольшая локальная война.

Я ошеломленно обернулась к Гранту. Он пожал плечами.

— Ну, ты же запрещаешь развлекаться на Земле. Вот приходиться отрабатывать стратегию здесь.

— Спасибо тебе, — миролюбиво поблагодарила я Хранителя, за эти несколько недель (я тщательно следила за Землей) заметно сократилось количество убитых и раненых в войнах и военных конфликтах. Почти сутки, а то и более, в неделю продолжалось перемирие.

Грант скривился, как будто я не поблагодарила, а нагрубила. Ну что за непредсказуемый человек! Я его совершенно не понимала. Но все же, за эти недели я привыкла к его ненавязчивому присутствию рядом. Не скажу, что мы сильно переплетались эмоциями, но все-таки немного влияли друг на друга.

Аманда немного ревниво восприняла мое решение бывать у Бога Войны.

— Странный выбор, — фыркнула она, — особенно для тебя… Есть намного лучше варианты, и Грант тебе совершенно не подходит.

— Почему? — деланно возмутилась я, просто затем, чтобы поспорить… Я и сама не планировала близко с ним сходиться. На общих собраниях Хранителей мы по-прежнему почти не общались. Я со своей компанией сидела в одном конце комнаты, он в другом.

— Сама говорила, что может быть общего между Войной и Любовью?

— Да не собираюсь я с ним спать, — обиженно воскликнула я, — я же говорила, мы заключили сделку! Прекращение войн в обмен на мою работу декоратором.

— Ты действительно в это веришь? — скептически прищурилась Аманда, — какая ты наивная, подруга… Ты думаешь, ему нужен декоратор? Я покраснела и опустила голову, вспомнив его слова «Присвоить и все такое…»

— Вот-вот… — вздохнула Аманда… и добавила со смешком, — но я все-равно рада, что ты хоть с кем то встречаешься… Когда он тебе надоест, скажешь, я попытаю счастья, — многозначительно ухмыльнулась…

Я шуточно замахнулась на нее… — Перестань! Ничего такого не будет.

Аманда развернулась и тихо прошептала в сторону.

— Посмотрим… Он производит впечатление человека, который добивается того, чего хочет… А пока он хочет тебя.

Теперь я сидела в его кабинете в созданном для меня персональном кресле и читала, смотрела на Землю, но в основном с интересом наблюдала за работой Хранителя Войны. Он постоянно ходил вокруг этого макета, что-то размышляя, планируя. Взмахом руки, перестраивая ряды танков и количество вооружений с той или другой стороны. Добавлял трудностей воюющим, устраивая природные катаклизмы. На арене событий сверкали грозы и шли ливни, мешая перемещению войск, размывало грунтовые дороги, снегом заносило технику. Иногда он стирал одним махом половину холста, и на месте земли появлялось синее бескрайнее море. Крошечные авианосцы и темные пятная подводных лодок приковывали его внимание. Его сосредоточенность и тонкий расчет импонировали мне. Он в уме выстраивал многоходовые задачи и почти никогда ничего не записывал.

Я восхищалась гибкостью и точностью его мышления. Я не умела долго думать над какой то проблемой. Это было не в моем характере. Если я в своей жизни сталкивалась с трудностью, с каким-то препятствием, и если не получалось решить ее сразу — обходила стороной, прогибалась и уступала. Грант же всегда сталкивался в лоб в лоб. И боролся, пока она не сдастся. Тщательно, упорно, внимательно. Планомерно расставлял ловушки и капканы на своих же противников, и они, конечно туда попадали.

Иногда я ловила себя на мысли, что уже так привыкла к Гранту, что почти не чувствую страха или неприязни в его присутствии. Мы иногда сидели в своих креслах, он, за столом планируя и вычерчивая свои стратегии, я, в своем, читая или прислушивалась к эмоциям людей на земле. Иногда он брал меня на свой большой полигон (как он его называл). На некотором расстоянии от замка простирались сотни и сотни километров рвов, ям, траншей и бараков. Там вечно шла война. Под непроницаемым куполом, накрывавшем огромную территорию гибли люди, взрывались бомбы, ревели низко летящие истребители и бомбардировщики. Умом я понимала, что гибли не настоящие люди, а куклы. Но все равно сердце сжималось и настроение портилось.