Бои местного значения
Шрифт:
– Есть, сэр. Кстати, насчет русских истребителей. По докладам пилотов, им противостояла полная эскадрилья МиГов. Это, согласно данным разведки, треть всех советских сил на Камчатке. Не слишком ли много для защиты четырех лоханок? Или наша разведка снова налажала, как на Кубе, и на полуострове отнюдь не один истребительный полк красных?
– Вряд ли. Данные этих умников из ЦРУ полностью подтверждаются разведкой флота, а нашим парням я верю, в отличие от этих упырей из Лэнгли.
31 октября, местное время 05:20.
Центральный пост эсминца «Бесшумный». 65 миль к северо-востоку от Петропавловска-Камчатского
Капитан Лесной физически ощущал, как истекает время. Две минуты назад над его кораблями прошел на большой высоте еще один американский разведчик. Скорость его тоже была немаленькая;
А меньше чем за десять минут до этого посты радио-разведки зафиксировали интенсивную работу сразу трех станций SPS-8.
– Ну все, теперь ждем гостей, – мрачно произнес штурман «Бесшумного», когда в центральный пост эсминца поступила эта новость.
– Товарищ капитан 1-го ранга, нам надо повернуть на зюйд, мы подходим к мысу Шипунский, там малые глубины. А мы идем полным ходом по счислению, можно и на камни вылететь, – добавил он.
– Штурман, ты рассчитай, как нам быстрее под прикрытием своих зенитчиков оказаться? – проронил Лесной, отдавая команды на маневр, но недовольный тем, что штурман первым нарушил гнетущее молчание, воцарившееся сразу после доклада радиоразведчиков в центральном посту эсминца.
– Уже, товарищ капитан 1-го ранга. Через 5 миль поворот прямо на вест, и еще через 20 миль, на траверсе мыса Налычева мы уже в зоне действия 4-го дивизиона 191-й зенитно-ракетной бригады. Он вынесен на юго-восточные склоны массива Петровская сопка, к югу от озера Халактырка.
– Понятно. Приготовиться к повороту на вест через три минуты, передать на остальные корабли. Ход иметь 33 узла. У вас пока ничего? – неожиданно обратился он к операторам РЛС «Фут».
– Кроме отметки разведчика, которая быстро удаляется на ост, никаких вражеских целей не наблюдаю, – внимательно следя за экраном, отрапортовал оператор.
– Плохо… – мрачно произнес Лесной.
– Чем плохо-то, товарищ капитан 1-го ранга? – удивился старший офицер эсминца.
– Неужели вы не понимаете? – горько сказал Лесной. – Они подняли кучу самолетов еще 15 минут назад. Радиоперехват молчит, значит, они летят в режиме полного радиомолчания. На радаре их нет. Значит, они идут на малой высоте, где наш радар увидит их только за 10 миль.
– Боевая тревога! – решился он.
– Приготовиться к отражению массированного воздушного налета, расчеты к зенитным автоматам! Передать в штаб и на остальные корабли, предположительно через 10 минут ожидаю воздушный налет с малых высот!
В кабине ведущего пары Як-25М сидел достаточно опытный экипаж в составе командира старшего лейтенанта Хвалькова и летчика-оператора старшего лейтенанта Седых. Второго августа прошлого года эти пилоты уже сталкивались в противостоянии с американским самолетом-разведчиком и вышли из той схватки победителями. Но сейчас Хвальков понимал, что все будет по-другому. Они барражировали над прикрываемыми кораблями на небольшой высоте по двум причинам. Во-первых, самолеты Як-25М, на которых они летали, уже проигрывали и по скорости, и по высоте новым американским «Крестоносцам» и «Виджилентам». Реально американцам оказать какое-то сопротивление Яки могли только на малых высотах. А во-вторых, и это было главное, корабли уже фактически в течение нескольких минут окажутся в зоне досягаемости ракет одного дивизиона зенитно-ракетной бригады. А к 1962 году все летчики ПВО СССР были в курсе негласного девиза зенитно-ракетных войск Советского Союза, гласившего: «Сами не летаем и другим не даем!» Повторять судьбу Сергея Сафронова, пилота МиГ-19, сбитого «до кучи» азартными советскими ракетчиками вместе с американским шпионом U-2 Пауэрсом, никому не хотелось. Поэтому Якам категорически запрещалось патрулировать выше нижней границы зоны атак и поражений комплекса С-75М «Волхов», которая составляла три километра на максимальной дальности и плавно понижалась до полукилометра на минимальной. Пилотам вообще не рекомендовалось заходить в зону поражений своих ЗРК, но все понимали, что на войне эти рекомендации – вещь крайне условная. Но при барражировании на малой высоте главный козырь Яка – мощный радиолокатор РП-6 «Сокол» с диаметром антенны более метра и дальностью обнаружения почти три десятка километров – не работал, если противник тоже приближался на малой высоте. По банальной причине того факта, что Земля – круглая. И чтобы ввести этот козырь в работу, сейчас старший лейтенант Хвальков решил нарушить все запреты. Выполнив очередной разворот над кораблями и выйдя
– Я «Четыреста первый». Наблюдаю две группы целей. Первая группа дальность 22, высота 05, пеленг 70. Вторая дальность 24, высота 1, пеленг 100. В каждой группе больше 10 единиц целей. Еще группа целей! Третья группа, дальность 28, высота 3, пеленг 120!
На земле сначала все озадаченно молчали, а потом началось…
– «Четыреста первый», «Четыреста первый», это РП. Немедленно вернитесь на заданный эшелон патрулирования!
Не успел Хвальков ответить, что приказ принял и снижается, как в наушниках раздался новый голос, принадлежащий командиру 865-го полка:
– «Четыреста первый», это «Первый». Приказ вернуться на эшелон отменяю, приказываю продолжать наведение. Я поднял еще три пары, через семь минут они будут под тобой. И совсем не по-уставному комполка добавил:
– «Четыреста первый», ты там не геройствуй понапрасну…
– «Синий-1», я «Папа Джеймс», у вас спереди по курсу 250 одинокий «бандит», идет прямо на вас, скорость всего 300, превышение 3.
– О’кей, «Папа», принято, – бросил в микрофон командир первой ударной группы. Затем отдал приказ двум «Крестоносцам» прикрытия:
– «Синий-9», «Синий-10», разберитесь с «бандитом», он идет на нас по курсу 250, превышение 3.
Американцы на этот раз выделили для атаки на соединение капитана 1-го ранга Лесного значительные силы. 12 «Скайхоков» с «Форрестола» и 6 «Скайхоков» с «Лексингтона» составляли три ударные группы, каждая прикрывалась четверкой «Крестоносцев» с «Форрестола». Группы несли кодовые названия «синий», «белый» и «черный» с цифровой нумерацией внутри. Еще в наряде были две группы ДРЛО, по одному «Трейсеру» с обоих авианосцев, каждый прикрывался четверкой «Демонов». Эти группы имели коды «темный» и «светлый». Был один «Кит» – постановщик помех с парой «Демонов» прикрытия, тоже с «Форрестола», эта группа несла код «Фестиваль». И на десерт, с «Форрестола» через 10 минут подняли вдобавок резервную группу, два «Скайуорриора» с четверкой «Демонов» в прикрытии, помпезно именуемую «Всемогущий». В отличие от А-4С основных ударных групп, увешанных 1000-фунтовыми бомбами, оба А-ЗВ несли по две атомные бомбы МкН мощностью по 20 килотонн, так что в названии что-то было. Управлялись все группы из командного центра авианосца «Форрестол», получавшего информацию через один из «Трейсеров», второй был в резерве. Схема управления боем получалась громоздкая и не слишком надежная, но она работала, если между самолетами и авианосцами была радиосвязь. Кэптен Лоуренс Гейс поначалу даже хотел поиронизировать насчет такого огромного наряда сил, полсотни машин, для кучки жалких устаревших эсминцев красных, но потом, глядя на насупленное лицо вице-адмирал Холлуэя, промолчал. Да и в самом деле, эту группу красных, вертевшихся у «Таффи-72» под носом, надо топить как можно быстрее, иначе весь график ударов по Камчатке начинает лететь ко всем чертям.
Старший лейтенант Седых еще раз взглянул на экран «Сокола». Затем тронул тангеиту СПУ.
– Командир, наблюдаю две цели, отделились от основной группы, пеленг 70, высота 1 и увеличивается, дальность 16, идут прямо на нас. Скорость 900. Они нас заметили. Обнаружил еще одну цель, дальность 28, высота 5, пеленг 120, скорость 500. Предположительно либо бомбардировщик, либо небольшая группа самолетов.
– «Четыреста первый», это РП. Немедленно снижайтесь, на высоту выше 3 выходить запрещаю!