Бои местного значения
Шрифт:
– Готов? Тогда пошли.
И они молчаливыми тенями скользнули в ночную темноту. Можно сколько угодно смеяться над северными народами, рассказывая анекдоты, сидя дома, на теплом диване. Чукча и вправду выглядит временами глупо, когда попадает из привычной лесотундры на городской асфальт. Но в его родных местах опаснее его нет никого. Он реальный властелин и тундры, и северной тайги.
Пара американцев приземлилась по-разному. Они до последнего пытались спасти самолет и катапультировались, когда «Виджилент» уже совсем неуправляемо завалился набок. Еще в воздухе служба спасения узнала их координаты и заверила их, что к ним летит вертолет. Катапультирование при сильном крене, да еще на небольшой высоте всегда опасно. Тем более оно опасно ночью, и вдвойне опасно в горах. Пилоту повезло, он сел на относительно безлесный пологий склон, сильно ушибся, но и только. А штурману-бомбардиру совсем не повезло, его протащило дальше, и он упал на заросший небольшим кедровым стлаником и рододендронами склон распадка. Сломав при приземлении ногу, штурман от боли на время потерял сознание.
«Черт, у этого дикаря настоящий винчестер со скобой Генри, легендарное ружье, покорившее Дикий Запад», – изумленно подумал пилот, пытаясь переложить в левую руку фонарь, а правой достать из кобуры пистолет. Это была его последняя мысль, а потом в голове словно бомба взорвалась. Неслышно подошедший сзади Иван от всей души приложил пилота по голове прикладом. Потом он деловито склонился над телом пилота, обшаривая его. Достав пистолет и фонарик, он крикнул Рырке:
– Однако много чего есть у американских пилотов. – На что Рырка отозвался:
– Да, много. Я еще не все посмотрел, но соль, сахар, чай… спички очень хорошие. Нож ничего. Пистолет и какие-то бумаги, опять же, русским продать можно. И одеты добротно, комбинезон как раз тестю подойдет.
Иван, которому Рыркин тесть приходился двоюродным братом, одобрительно цокнул языком. Потом оживился и добавил:
– Это еще что. У моего даже кресло и лодка надувная есть!
– Да ты что! – поразился Рырка. – Может, и у моего есть, я не все еще посмотрел поблизости. – И вправду, катапультное кресло с пристегнутой к нему маленькой резиновой лодкой нашлось в кустах метрах в пятидесяти ниже по склону, почти на дне распадка.
– Однако, ништяков много. Надо с Василием поделиться. Я ему лодку отдам. И ботинки, все равно они ни мне, ни тестю не подходят. А у него как раз нога большая, – поразмыслив, произнес Рырка.
– А я одежду со своего, часть продуктов и кресло. У него мать совсем старая, жалуется, что шея болит. А у кресла, смотри какая спинка удобная и высокая, до головы достает. Будет теперь старая Анну в кресле сидеть, как царица, – смеясь, добавил Иван.
– Однако надо все в распадок перенести. А потом за Василием сходить, чтоб оленей пригнал. Сами все не унесем, – сделал окончательный вывод Рырка. – Но только он успел произнести эти слова, как вдали раздался нарастающий шум винтов вертолета.
– Ну, ты смотри, еще кто-то летит! – удивился Иван.
– Надо отойти в сторонку, посмотрим, кто. И сколько. Может быть, это за ними? – рассудительно произнес Рырка, показывая на уже разутые и раздетые до нательного белья тела пилотов. И, снимая с плеч оружие, охотники смутными тенями растворились в зарослях стланика.
Спасательные эскадрильи авианосной группы TF-72, после фитиля, вставленного адмиралом Холлуэем, работали, как часы. Один из трех вертолетов, дежуривших под прикрытием пары «Крусейдеров» у самого берега Кроноцкого залива, получил оповещение о том, что новейший «Виджилент» тяжело поврежден еще 18 минут назад. Спустя три минуты с экипажем вертолета напрямую связался пилот падающего штурмовика. Перед катапультированием он сообщил место предполагаемого приземления, примерно в полутора милях на северо-запад от горы Бакенинг. Вертолет тем временем уже шел на полной скорости в глубь территории Камчатки, лавируя по горным ущельям. Летные качества у этой машины, несмотря на продольную схему, были потрясающие, не зря еще на испытаниях первого экземпляра летчик-испытатель Джимми Райан выполнил на нем мертвую петлю. Месторасположение предстоящей операции было совершенно безлюдным. Судя по картам, которые сейчас в спешке обсуждали офицеры в ситуационном центре «Форрестола», вблизи не было не только воинских частей красных, но даже и населенных пунктов. Да что населенные
Поэтому, считая, что наземного противодействия не ожидается, штурмовики для силового усиления было решено дополнительно не выделять. Хотя пара «Крусейдеров», барражирующая на большой высоте в патруле над берегом Кроноцкого залива, на всякий случай сместилась к западу. Вертолет HUP-3 из эскадрильи НС-1, базировавшийся на «Форрестоле», считался по американским меркам уже старичком. Он был выпущен в 1953 году, старше его в авиагруппе авианосца были только герои Корейской войны, поршневые штурмовики «Скайрейдер», да и те вчера были поголовно переброшены на «Леди Леке». Кроме пилота, в обычной загрузке вертолет нес пять морских пехотинцев с полным вооружением, но в спасательной конфигурации морпехов было всего двое, один из них парамедик. Остальной вес съедала подъемная гидравлическая лебедка, медикаменты, оборудование для оказания первой помощи и пара складных носилок. Да и для спасаемых пилотов надо было место оставить. Из вооружения на «Муле», или «Рэтривере», как еще называли эти вертолеты на флоте, были только автоматические винтовки М-14 морпехов и пистолет у пилота. Вот в таком составе и подлетал вертолет к месту падения «Виджилента». Сигнал аварийного маяка запищал у пилота в наушниках еще за 10 миль до подлета, а когда они пролетели траверс горы Бакенинг, то увидели мерцающий красный огонь сигнального фальшфейера. Обо всем этом пилот «Рэтривера» сразу же докладывал на авианосец, и там уже было решили, что спасательная операция превратится в рутинную тренировку. Вот и пологий склон, на котором горит фальшфейер. Пилот завис над ним в ста футах и включил «люстру», мощный электрический фонарь, направленный вниз, для освещения поверхности.
– Вижу одного! Вон там, лежит, в сорока футах на два часа! Давай, снижайся! – прокричал парамедик и снял гарнитуру внутренней связи, открывая сдвижной боковой проем.
Пилот согласно кивнул и аккуратно повел вертолет вниз. В принципе, склон был достаточно пологий для того, чтобы посадить машину, но на нем густо рос мелкий кустарник. И под кустами могло быть что угодно, камни, ямы, попав боковым колесом на которые, «Мул» мог опрокинуться. Поэтому пилот решил не рисковать и мастерски завис в паре футов над землей. Внизу по склону гулял ветер, иногда довольно сильный, но вертолет висел, как приклеенный. У американских летчиков вообще традиционно большой налет, а в авианосную авиацию берут лучших, одним из условий приема является налет пилота не менее трех тысяч часов. А уж пилоты спасательных вертолетов US NAVY это элита из элит. Как только позволила высота, парамедик спрыгнул и побежал к лежащему телу, доставая на бегу ручной фонарь. Секунду спустя за ним последовал морпех, держа винтовку наготове. Пилот тем временем переключил гарнитуру наушников на частоту «уоки-токи» морпехов, чтобы слышать их переговоры. А переговоры совершенно не радовали. У пилота было такое ощущение, словно ему за шиворот кто-то положил хороший кусок льда. Это при том, что в кабине было достаточно жарко. Сначала среагировал парамедик, первым добежавшим до тела:
– Черт, черт, черт! Один из пилотов мертв, причем его убили! Убили только что, ударом по голове!
– Может, он разбил голову при приземлении? – спросил подбегающий морпех.
– Да, а после того, как разбил голову при приземлении, он связался с нами по радио, зажег фальшфейер, главное, разделся до трусов! Джимми, его кто-то ударил по голове и снял с него одежду. И этот кто-то неподалеку!
– Надо улетать!
– Сначала надо найти второго! Но держи оружие наготове, – категорично сказал парамедик. Поскольку он был в звании сержанта, а морпех простым рядовым первого класса, тому осталось только подчиниться.
Поиски были недолгими. Первым лежащего ниже по склону штурмана увидел морпех.
– Есть второй! Но, похоже, он тоже убит. Он тоже лежит раздетый! – Они оба стали осторожно спускаться к белеющему в прыгающем свете фонарей телу вниз по склону. Винтовки они держали направленными в разные стороны, нервно целясь в близко расположенные заросли. Нервы у обоих были натянуты, как струна. Морпех зажег еще один фальшфейер и бросил его на камни, рядом с телом. Наконец парамедик опустился на одно колено возле неподвижного тела и перевернул его лицом кверху.
– Срань господня! – потрясенно вырвалось у него. У мертвого пилота на лице застыл предсмертный оскал, и эта улыбка невероятным образом гармонировала с горлом, аккуратно перерезанным чем-то острым, от уха до уха.
– Да что за чертовщина здесь творится?! – потрясенно воскликнул морпех, глядя на эту картину. Парамедик ему не ответил, несмотря на теплую куртку, ему казалось, что он стоит голый на пронизывающем ветру.
Происходящее все больше напоминало ему голливудский фильм ужасов, что-то вроде «Чудовище из долины Юкка», который он смотрел месяц назад. Но это не фильм, нет. Это происходит с ними в реальности, на самом деле. Он не сидит в темном и безопасном кинозале, с пакетом попкорна в одной руке, обнимая девушку второй. И когда можно будет, подняв себе адреналин экранными ужасами, выйти на спокойную улицу в тихом американском городке и до одури заниматься сексом с податливой девушкой в своей машине. Они находятся здесь, в совершенно диких горах, расположенных у черта на куличках в дикой России. Здесь нет кинотеатра, из которого можно в любой момент выйти от киношных ужасов. Нет ни девушки, ни машины. Здесь есть только горы, дикие заросли и страшная темнота. Из которой в любой момент может наброситься кто-то или что-то, что только что убило их товарищей. На несколько секунд они забыли обо всем, стоя рядом и смотря на тело улыбающегося им после смерти пилота.