Бокал шампанского
Шрифт:
— Но вы же отказали мне!
— Да. Решительно. В данных обстоятельствах у меня нет иного выбора. Другое дело мистер Гудвин. Он отвечает за себя.
Лэдлоу повернулся ко мне, и вновь я ощутил его пристальный взгляд. Я не имел ничего против, если бы он повторил свое предложение, с единственной поправкой, что он доверит мне самому назначить сумму гонорара. Однако даже если такое намерение и было у него, он его отверг, увидев на моем лице непреклонную решимость. Поглядев на меня в течение восьми секунд, он поднялся с кресла. Я подумал, что он покидает поле боя и Вулфу не придется приниматься за работу, но не тут-то было. Он хотел только поразмышлять и спросил: «Могу ли я иметь минуту
— Я должен поговорить с вами конфиденциально, — обратился он к Вулфу.
— Мы так и разговариваем, — ответил Вулф. — Если вы имеете в виду беседу наедине, то нет. Если бы мистер Гудвин не пользовался моим доверием, он не был бы здесь. Его уши — мои уши, а мои — его.
— Это не вопрос доверия. Я хочу рассказать вам то, о чем никто на свете не знает, кроме меня. Я иду на риск и не желаю удваивать его.
— Вы его и не удваиваете, — Вулф сохранял терпение. — Если бы даже мистер Гудвин оставил нас наедине, я бы сделал ему знак подслушивать нас из соседней комнаты при помощи одного хитроумного приспособления, поэтому он может присутствовать с тем же успехом.
— Вы не желаете облегчить мое положение!
— И не собираюсь. Я только делаю его терпимым.
На лице у Лэдлоу появилось такое выражение, будто ему снова надо было поразмыслить, но он справился с этим без помощи глобуса.
— Я не могу обратиться с этим делом к моему адвокату и ни в коем случае не обращусь к нему. Но даже если бы обратился, это оказалось бы ему не по зубам. Я думал, что вообще ни к кому не смогу обратиться за помощью, и затем вспомнил о вас. У вас репутация кудесника, а только Богу известно, как я нуждаюсь в нем. Во-первых, я хочу узнать, почему Гудвин считает, что это было убийство, но, очевидно, вы не хотите… Да, чуть не забыл…
Он вынул из кармана перо и чековую книжку, которую положил на маленький столик, стоявший обок него, и что-то написал. Оторвав чек, он просмотрел его, поднялся, положил на письменный стол перед Вулфом и вновь уселся на место.
— Если двадцати тысяч в качестве аванса на необходимые расходы и гонорар мало — скажите, — произнес он. — Знаю, вы еще не дали согласия взять на себя мое поручение, но я не уйду отсюда, пока вы не согласитесь. Я прошу вас сделать так, чтобы в результате расследования не был предан гласности определенный факт моей биографии. Я хочу, чтобы вы уладили все так, чтобы мне не было предъявлено обвинение в убийстве.
Вулф хрюкнул.
— Я не могу дать гарантии ни в том, ни в другом.
— Я не ожидаю этого. Никаких чудес от вас тоже не ожидаю. Я хочу, чтобы вам были ясны два положения: первое, если Фэйт Ашер была убита, то я не убивал ее и не знаю, кто это сделал, и, второе, мое личное убеждение заключается в том, что она покончила с собой. Я не знаю причин, по которым мистер Гудвин подозревает убийство, но я уверен, что он заблуждается.
Вулф снова хрюкнул.
— Зачем же в таком случае вы появились здесь в столь возбужденном состоянии? Ведь вы убеждены, что произошло самоубийство. Хотя полиция зачастую все путает, но бывает, что и добивается истины. Бывает.
— В том-то и несчастье, что бывает. На этот раз они могут разузнать об одном событии, случившемся в моей жизни, и в таком случае предъявят мне обвинение в убийстве. Может быть и так.
— В самом деле? Должно быть, это было экстраординарное событие. Если вы хотите
— Признаюсь, я в отчаянии, Вулф, — сказал Лэдлоу и откинул назад волосы, но для того, чтобы привести в порядок его шевелюру, требовалось куда больше усилий. — Я в отчаянии, но уверен, что вы согласитесь, никаких оснований отказать у вас нет. То, что я расскажу вам, не знает ни один человек на свете. Я совершенно уверен в этом, в том-то и вся загвоздка.
Он снова провел рукой по волосам.
— Я не горжусь тем, о чем хочу вам рассказать… Мне тридцать один год. Полтора года назад я как-то зашел в магазин Кордони на Мэдисон-авеню за цветами. Продавщица оказалась весьма привлекательной, и я пригласил ее поужинать со мной. Это была Фэйт Ашер. Через десять дней у нее начинался отпуск, я сумел уговорить ее провести отпуск со мной в Канаде. Я не назвался настоящим именем и убежден, что она не знала, кто я. Она была свободна всего одну неделю и по возвращении из Канады вновь приступила к работе у Кордони, а я отправился в Европу и отсутствовал два месяца. Вернувшись, я не собирался возобновлять отношений с Фэйт, но и причин избегать ее у меня не было, и однажды я заехал за цветами в магазин Кордони. Она была там, но не удостоила меня даже взглядом. Сказала только, чтобы в следующий раз я попросил обслужить меня другого продавца.
— Предполагаю, что вы считаете все это существенным? — перебил Вулф, когда Лэдлоу сделал паузу.
— Да. Я хочу, чтобы вы точно знали, как все было. Я не люблю чувствовать себя должником, особенно перед женщинами, поэтому дважды звонил ей, желая встретиться и обо всем переговорить, но она отказалась. Я оставил свои попытки и перестал посещать магазин Кордони. Но несколько месяцев спустя, дождливым апрельским днем, оказавшись в том районе и нуждаясь в цветах, я заехал туда, Фэйт я не увидел. Ничего не спрашивая, я купил цветы и уехал. Упоминаю все эти подробности, потому что они помогут вам определить, каковы шансы у полиции докопаться до всего этого.
— Переходите к существу дела, — пробормотал Вулф.
— Хорошо, но вам нужно знать о том, как я узнал, что она находится в «Приюте Грантэма» «Приют Грантэма» был учрежден для…
— Знаю.
— Значит, объяснять не нужно. Через несколько дней после того, как я обратил внимание на ее отсутствие в магазине Кордони, один мой приятель, Остин Бэйн, племянник миссис Робильотти, рассказал мне, что накануне ездил по поручению своей тетушки в «Приют Грантэма» и видел там одну особу, с которой был случайно знаком. Он сказал, что, возможно, и я знаю ее — девушку с овальным личиком и зелеными глазами, служившую у Кордони. Я ответил что не припоминаю. Но я…
— Не чувствовалось ли в тоне мистера Бэйна какого-нибудь намека?
— Нет. Я не задумывался над этим, но уверен, что никакого. Однако я удивился. Вполне естественно. После поездки в Канаду прошло всего восемь месяцев, и я не верил, что она столь легкомысленная особа. Я решил обязательно повидаться с ней. Хочу думать, что главной причиной такого решения являлось чувство долга, но не отрицаю, что хотел также разведать, не узнала ли она, кто я, и кому рассказала обо мне. Готовясь к свиданию с ней, я принял все меры предосторожности. Рассказать вам об этом?