Боксер-6: назад в СССР
Шрифт:
Милиционеры недоуменно переглянулись.
— Так ты что, — нерешительно проговорил «мой» милиционер, — динамовец, что ли?
— Ну да, — охотно кивнул я, — динамовец. Прямо сейчас я защищаю честь голубого флага на чемпионате РСФСР по боксу, который в эти дни проходит в спортивном комплексе «Динамо». Слышали, наверное? А самое главное, что мне даже необязательно будет ждать возвращения в Москву. Завтра у нас финал и закрытие чемпионата. Победителей будет награждать генерал. Наверняка он спросит у нас о наших впечатлениях. Вот ему-то я и вверну фразочку о ростовской милиции. Либо расхвалю ее, как только сумею, либо наоборот.
Разумеется, с
— Хм, — замешкался милиционер и достал новую сигарету. — Генерал, говоришь? Ну а чего ты сразу про генерала-то?
— Не сразу, — поправил я.
— Ну то есть да, — закашлялся милиционер, и, скосив глаза на Васильича, добавил: — Ну-ка, давай, еще раз, не спеша и подробно изложи, чего у тебя там.
Дальнейший разговор с сотрудниками нашей доблестной милиции происходил уже совершенно в другом ключе. Заручившись таким образом поддержкой милиции и заверениями в том, что преступники будут обязательно пойманы, а Роме, Томе и мне ничего не угрожает, я, довольный, вышел из отделения и направился к нашему общежитию. Там увидел знакомую фигуру добывателя Левиных боксерок и якобы спортивного журналиста Гоши Пегаса. Он бродил взад и вперед вдоль входа и то и дело поглядывал на дверь. Его несколько сгорбленная поза говорила о том, что он предпочел бы оставаться никем не замеченным, но спрятаться таким образом, чтобы дверь в общагу хорошо просматривалась, здесь было попросту негде.
Заметив меня, Гоша изумился и дернулся было в сторону, но в следующую секунду здравый смысл взял в нем верх и он попытался изобразить на своем лице какое-то подобие улыбки.
— Ой, здравствуйте! — фальшиво пропел он, приближаясь ко мне и нерешительно протягивая трясущуюся руку.
— Привет-привет, — недобро проговорил я, не обращая на его руку никакого внимания. — Ты чего тут трешься? Меня высматриваешь или кого-нибудь еще?
— Я? Высматриваю? — на Гошиной физиономии нарисовалось недоумение, не менее фальшивое, чем его же улыбка. — Да ну что вы! Я просто тут прогуливался, да и все. Погода сегодня вон какая хорошая, а? Одно удовольствие гулять! Люблю, знаете ли, вот так не спеша пройтись по замечательному Ростову, полюбоваться его видами…
— Ты мне зубы-то не заговаривай, — решительно оборвал его я. — Прогуляться он любит. Взад-вперед вдоль нашей общаги, да.
— Да ну что вы, в самом-то деле! — повторил Гоша, снова сменив выражение своей морды, на этот раз на притворную обиду. — Честное слово, я просто прогуливался неподалеку! А что возле вашего общежития — ну девушка здесь прошла симпатичная, я и не удержался, проводил ее! Разумеется, только взглядом, не подумайте чего дурного.
— Что же дурного в том, чтобы проводить понравившуюся девушку, если она не против? — насмешливо переспросил я.
— Да нет, нет, конечно же, ничего, просто… эээ… просто, ну… — похоже, Гоша в очередной раз запутался в своих легендах и тупо замолчал, уставившись на меня и как будто бы ища в моем лице поддержки.
«Да, братец, хреновенький из тебя аферист-то», — подумал я про себя. «Смыться с бабками как следует не можешь, запутать следы тоже, людей выслеживаешь так, что только слепой тебя не заметит, правдоподобную версию — и ту придумать не в состоянии!
Вслух я, разумеется, ничего из этого Гоше не высказал. Но, судя по всему, Пегас по моему выражению лица понял, что он выдал себя с потрохами, и теперь он имел вид крайне растерянный и сконфуженный. Ежу было понятно, что возле общаги он трется с целью выследить меня или Сеню с Левой. Но признаться в этом напрямую означало для него сдать себя с потрохами. Как говорится, признание — царица доказательств.
А делать этого он ни в коем случае не хотел, потому как находился в крайне невыгодном для себя положении. Никаких дружков-бандитов сейчас поблизости не наблюдалось, а в режиме «один на один» он мне не то что проигрывал — он даже не начинал играть. Я бы прижал его к асфальту за одну секунду, и он это прекрасно понимал, потому и не пытался рыпнуться, ожидая, что будет происходить дальше.
— Ладно, — выдержав продолжительную эффектную паузу, проговорил я, глядя ему прямо в глаза. — Значит, Гоша-Пегас или как там тебя по-настоящему, не знаю, слушай меня сюда внимательно.
— Да, да, — залепетал Гоша, всем своим туловищем устремившись в мою сторону. Само внимание! — Я слушаю вас!
— Ты, Гоша, заварил очень нехорошую кашу, — начал я. — И даже если заварил ее не ты, то именно тебе придется стать ее первой жертвой.
— Что вы имеете в виду? — побледнел Гоша.
— Я имею в виду, — отчеканил я с интонациями следователя, заполучившего в свой кабинет опасного рецидивиста, — что твои дружки, когда кипиш начнется, от тебя первого избавятся. Ты для них — шестерка, исполнитель, винтик. А винтики нужны только на время конкретной задачи. Потом их утилизируют. Я ясно излагаю?
Гоша молча сглотнул, продолжая с тревогой глядеть на меня.
— Ну так вот, — продолжил я, насладившись произведенным эффектом, — Сейчас для тебя есть только один шанс выбраться из всей этой клоаки целым и невредимым.
— Какой? — робко пискнул Гоша.
Я снова помолчал и ответил:
— Ты должен слить то место, где собираются участники вашей шайки-лейки.
— Но я не могу, — взмолился Гоша. — Как же я… они же меня… ну вы же понимаете, что…
— Я понимаю только одно, — отрезал я. — Если ты даешь эту информацию, твоих дружков тут же накроют, но тебе дадут уйти и даже не вспомнят о твоем существовании. Ну а если ты ее не даешь — дружков-то твоих все равно накроют, и скорее рано, чем поздно. Ниточки уже ведутся непосредственно к ним. Только вот в этом случае ты пойдешь по этапу вместе с ними и отмотаешь на полную. Да плюс еще добрые люди могут подсказать твоим друзьям, что это именно ты навел милицию на их дружный коллектив. Ну так что, какой вариант тебе больше нравится?
На Гошу-Пегаса в этот момент было больно смотреть. Он ничем даже отдаленно не напоминал того самоуверенного мошенника, который подсел к нам с ребятами на ипподроме. Его глазки забегали, руки затряслись еще сильнее, а на лбу выступила нервная испарина. Что и говорить, выбор у него был не из приятных. Либо тебе дают уйти, но ты чувствуешь себя козлом и вообще не исключено, что спустя годы тебя найдут — в бандитском мире для таких преступлений не существует срока давности, либо ты отправляешься за решетку, за которой тебя опять же могут укокошить свои же. Ну а с другой стороны — кто его заставлял выбирать себе такую жизнь? Уж не говоря о круге общения…