Боксер-7: назад в СССР
Шрифт:
Я решил применить свою излюбленную тактику, которая уже много раз меня выручала в сложных боях: заставить соперника выдохнуться. Мне повезло: парнишка явно был хорош в силовой тактике, но ему не хватало тактической гибкости.
Я начал передвигаться по рингу, при этом постоянно меняя дистанцию. На те из его ударов, которые до меня все-таки долетали, я контратаковал и проводил встречные двойки. Затем так же неожиданно увеличивал дистанцию.
В результате мой соперник окончательно запутался, что усугублялось и его физическим состоянием. из-за моей постоянной смены тактики у него уходило все больше и больше усилий на
— Молодец, Мишка! — широко улыбаясь, объявил Григорий Семенович. — Вот так всегда и надо — использовать силу более мощного противника против него самого! Смотрю, ты уже усвоил эту хитрость!
— Стараюсь, — скромно ответил я.
— Да, Семеныч. — подошел к нам тренер ЦСКА. — Грамотных кадров ты выставляешь! Хоть и не в своей весовой категории, а погляди как работает! Таким макаром он и всех тяжеловесов еще раскидает!
— А ты думал, — с гордостью отозвался Григорий Семенович. — Мы еще и за Олимпиаду с ним поборемся!
Глава 15
Я не случайно приложил столько усилий, чтобы попасть на матчевую встречу. Такие встречи между боксерами СССР и США имели давние традиции и проводились еще начиная с шестидесятых годов. Причем эти традиции сохранялись вне зависимости от того, в какой стадии на данный момент находились отношения двух супердержав. Хотя именно сейчас жаловаться в этом смысле было не на что — знаменитое взаимное бойкотирование Олимпиад состоится чуть позже, а пока продолжалось очередное потепление.
Поэтому матчевая встреча вызывала интерес в обеих странах на самых разных уровнях — я, например, точно знал, что за подобными событиями наблюдают в Кремле. Более того, несмотря на то, что эти встречи носили товарищеский характер, Государственный комитет по спорту рассматривал их как международные соревнования (то же отношение было к ним и в США). Соответственно, за участие в этих соревнованиях платили очень неплохие деньги. И хотя заработок не являлся моей основной целью в боксе, я в этом отношении никогда не был ханжой, и считал, что деньги лишними никогда не будут.
В общем, участие в такой встрече было не просто очередным выступлением, а, как бы сказали в следующем веке, статусным мероприятием. Если спортсмен выступает на матчевой встрече, то это автоматически означало, что его рассматривают как основного в советской сборной. И, конечно, то, что на эту встречу выдвинули меня и Сеню, было для нас не просто огромным шагом вперед — мы перепрыгнули сразу через несколько ступенек!
В случае с Сеней, правда, сыграло свою роль везение — тяжеловес, бывший в тот период основным в сборной СССР, восстанавливался после травмы, и требовалась срочная замена. Ну а что касается меня — мне удалось доказать, что на данный момент я являюсь одним из лучших боксеров в своей весовой категории.
— Ну что, Мишка, — весело ткнул меня в бок Григорий Семенович. — Ты, по-моему, окончательно выходишь на международную боксерскую орбиту! Скоро небось только на международных соревнованиях и будешь выступать!
— Так вашими же стараниями, Григорий Семенович, — вежливо откликнулся я. — Если бы не ваша поддержка…
— Ой, да брось ты! — улыбнулся мой тренер. — Ты действительно очень сильный боксер, Миша. И то, что с тобой сейчас происходит — вполне заслуженно. Это тебе не домашние чемпионаты —
Я, конечно, и сам это понимал, и осознание своих достижений доставляло мне ни с чем не сравнимое удовлетворение.
Была и еще одна приятная сторона в таких соревнованиях. Как у нас, так и в Штатах эти матчи транслировались по телевидению. И, поскольку так складывалось, что у советских боксеров побед было заметно больше, чем у американских, наши чиновники были довольны и засчитывали это как очередное достижение советского спорта. То есть мы одновременно работали и на свою спортивную карьеру, и на международный престиж страны. Тем более что встреч между американскими и советскими боксерами на таком уровне проходило крайне мало. Во многом это было обусловлено тем, что в этот период на мировом ринге доминировали кубинские боксеры. Да и некоторые особенности самой олимпийской системы также вносили свою лепту.
Из всего сказанного понятно, что перед встречей мы с Сеней испытывали вполне объяснимое волнение. Но я уже давно научился воспринимать его как неотъемлемую составляющую работы спортсмена. Волнение не надо стараться подавлять — лучше научиться направлять его в нужную сторону, и тогда оно будет улучшать твои результаты, а не ухудшать их. А если уж так случилось, что оно начало выходить из-под контроля, то нужно как можно скорее снова одержать над ним верх.
— Дыши глубже, — наставлял я товарища, который от волнения начал трястись уже чуть ли не всем телом. — Спокойно и глубоко, слышишь?
— Слышу, — отозвался Сеня, пытавшийся обуздать свою нервную одышку. — Я стараюсь.
— Ты же ведь на самом деле очень многое можешь, — продолжал я внушать ему спокойным тоном. — Уже на том уровне, на котором ты сейчас находишься, ты очень серьезный боец. А твое волнение — совершенно естественная штука. Это вообще твой первый друг!
— Тоже мне, друг, — проворчал Сеня. — Из колеи так выбивает, что будь здоров!
— Это как раз говорит о том, что именно ты и достоин здесь участвовать, — возразил я. — Тот, кому все равно, кто занимает чужое место не по праву, никогда не переживает. Поэтому успокаивайся и входи в рабочий ритм.
Впрочем, легко советовать успокоиться со стороны. А ведь и мое собственное волнение усилилось, когда нас познакомили с другими членами советской сборной, участвовавшими в матчевой встрече. Дело в том, что каждого из них в прошлой жизни я хорошо знал лично. И теперь меня снова накрыло то неловкое чувство, когда я был рад встрече со старыми знакомыми, очень хотелось пообщаться с ними и поделиться всем, что со мной произошло, но при этом я не мог с ними даже заговорить, потому что в этой жизни никто из них не имел обо мне ни малейшего понятия. И мне оставалось только смотреть на них и представлять, как сложатся их судьбы в дальнейшем.