Боксер: назад в СССР
Шрифт:
— Вы вдвоем, мальчики, займетесь уборкой территории нашего замечательного лагеря!
И сияет. Как Кремлевская ёлка.
— Ну Тамара Ипполитовна, — попытался возразить Лев.
— Ничего не знаю, ваши недостойные пионеров поступки следует исправить поступками хорошими и общественно значимыми. Возражения не принимаются, инициатива приветствуется.
— Бляха цекатуха… — процедил Лева едва слышно.
— Чего-чего ты там сказал? — насупилась пионервожатая.
— Блин, говорю, — не растерялся Лева.
—
— Да… слышал, что блины на завтраке сегодня будут.
Я ухмыльнулся изворотливости паренька.
— Тамара Ипполитовна, раз мы дежурные, можно тогда на линейку не идти? — спросил я.
Ну а чем черт не шутит? На линейку идти совсем не хотелось.
— Еще чего, пойдёте как миленькие! — фыркнула Тамара. — Хотя… если после завтрака у вас вместо знамен будут метлы и совки, то почему бы и нет. Ладно, пионеры, вы все поняли?
— Угу, ага, — ответили мы практически синхронно.
На самом деле идея с уборкой территории для меня была ни в кулак, ни в дулю. На день у меня уже были выстроенные если и не наполеоновские, то планы. И совсем не хотелось от них отказываться. Однако отказаться от уборки я тоже не мог, тут добровольно-принудительный порядок, так сказать. Поэтому недовольное лицо Левы мне откликалось, скорее всего, со стороны я смотрелся точно так же. Зато на линейку мы-таки не пойдем. Ну хоть что-то хорошее должно же быть.
— А кто хорошо себя будет вести и справится с порученным, тот после сна пойдет купаться на речку! — выдала Тома.
Мы с Левой переглянулись и зашагали в разные стороны. Жопа об жопу и кто дальше прыгнет. Уходя с футбольного поля, я решил подойти к Сене. Хотелось поинтересоваться самочувствием толстяка и узнать, что он видел… вернее, видел ли в столовой. Он сидел у большого камня, непонятно откуда взявшегося на территории лагеря, и внимательно на него смотрел.
— Сень! — подошел я к нему со спины и окликнул.
Он вздрогнул, резко подался вперед и накрыл ладонью землю, но, видимо, вышло что-то не то. Раздосадовано всплеснул руками.
— Ну блин! Ты ящерицу напугал!
— Ящерицу? — я с интересом обошел камень и заметил под ним небольшую норку, видимо, туда и ушла рептилия.
— Зелёная, королевская! — толстяк показал ладонь. — Сантиметров пятнадцать… без хвоста.
— Чешешь, — хмыкнул я.
— Честное пионерское…. — Сеня предвкушающе покосился на норку рептилии. — Зеленая, как малахит. Серых здесь — как кизяков в коровнике, а вот зеленушка редкая. Так ты чего хотел?
— Да так, — я пожал плечами и сделал вид, что не в курсе. — Ты же утром куда-то дернул, даже не предупредил. Чего испарился?
— Не хочу говорить об этом, — буркнул Сеня и снова уселся на камень.
Я заметил, что он приготовился к ловле ящерицы и притащил с собой железный красный контейнер с мамкиной кухни. Красный такой, с белыми точками и плотно закрывающейся
— Не видишь я занят? — раздраженно добавил он.
— Как хочешь, — я не стал спорить, видя, что толстяк пребывает не в лучшем расположении духа.
Видимо, все же стал свидетелем амурных дел матушки с директором.
— Ящерицу-то помочь поймать?
— Сам справлюсь.
Ну, сам — значит, сам. Я хорошо помнил, как в детстве ловил ящериц. А потом ходил с ними везде, где только можно. Ну и где нельзя тоже. Пару раз даже засыпал с прыткой красоткой, поставив у подушки коробку из-под обуви, в которую ящерку поселил. Другими словами, я прекрасно понимал, что если Сеня поймает ящерицу сам и она к тому же и правда окажется зеленой королевской (так называли больших ящерок, о которых мечтали все), то внимание ему будет обеспечено. Поэтому пусть ловит, а у меня все по графику. Идем заправляться-умываться.
Я догнал остальных только у корпуса. Той же веселой гурьбой ребята разошлись по палатам. Заправить постель — дело скучное и рутинное, но в пионер-лагере можно узнать тысячу и один способ, как это нестандартно сделать. Солома, например, высоко подкинул простыню, и та с удивительной точностью спикировала на матрас. Шмель вовсе ловко завернул в рулон вокруг подушки простыню… ну а я, как человек в этом плане консервативный, просто все аккуратно разгладил. Наверное, поэтому провозился дольше всех, и закончил тогда, когда весёлая пионерская масса с зубными щетками, пастами, мыльницами и полотенцами наперевес двинулась к умывальнику.
— Кто последний, тот икра карася! — выдал Шмель.
В детские игры не играю, но тут пришлось напрячься, чтобы не стать на сегодняшний день рыбьей икрой. Почему-то не хотелось…
Пионерская лавина лихо вывалилась к умывальнику, где нас, зевая, встретил Роман Альбертович. Ни минуты без присмотра. Каждому отряду выделялось свое время на утренние процедуры.
— Вован, ты карась! — заржал Шмель, указывая на прибежавшего последним белобрысого пацана.
— Блин, да я мыльницу забыл! Пришлось возвращаться…– оправдывался тот, но было уже поздно.
— Карась! Карась!
Разумеется, никто не стал его слушать, все заржали, тыкая пальцем. Вот так и прилипают кликухи.
— Э, трудовая молодежь! — вмешался Роман. — Давайте, рыла ополаскиваем и на завтрак!
Выглядел тренер помятым, видно, драки драками, а свидание с Аллой никто откладывать не стал. Ну не одному мне спать по четыре часа.
Я наклонился к раковине, и вовремя — мимо меня пролетел и с плеском шмякнулся в соседа водяной заряд из чьей-то пригоршни, стоял гогот. Но в целом, когда Роман Альбертович скомандовал шагать в столовую, все более или менее с поставленной задачей справились.