Боль
Шрифт:
— А я на заводе, вальцовщиком. У меня «бронь» до конца войны.
— Нравится… на заводе? — спросила Галька.
— Ага.
— Гала! — позвала одна из девушек. — Вызывают! Тебя ждем…
Галька вскинула глаза. Лицо у Венки — не понять: то ли шутит, то ли сердится. Вечно он такой, непонятный!
— Пока? — сказал он и улыбнулся.
— Пока… — ответила она с напускной веселостью и почувствовала себя так, словно осталась в лодке, которую оторвало от берега и понесло бог весть куда; он еще долго будет виден, берег, но уж не добраться до него никогда и ни за что на свете.
После поликлиники
Заглянул на толчок: пора было разжиться табачком.
Отсутствие денег Венку не смущало. Нехватало, чтобы он добровольно выкладывал свои кровные, честно заработанные! За что? За отраву! Да еще кому — бездельникам, которые наживаются на чужом несчастье.
Подошел к крайнему старику с взлохмаченной бородой. «Как табачок, не суховат?» — спросил и, утопив руку в табак, взял щепотку для пробы. Одновременно давно отработанным приемом зачерпнул мизинцем и безымянным, прижал к ладони сколько удержалось. Растер в щепоти, с видом знатока понюхал. «Копытом отдает!» — дал беспощадную оценку и брезгливо высыпал табак в мешок. Степенно, не суетясь, пошел вдоль ряда; непринужденным движением засунул руку в карман. «Есть на закруточку…» — подумал с веселостью, когда из-под мизинца табачинки струйкой побежали по ладони.
— А у вас, дедуля, как табачишко? — обратился он к пышнотелой краснощекой тетке с толстенной, в палец, самокруткой в зубах.
— Разуй зенки-то! — рассердилась тетка, но и потереть табак, и понюхать позволила.
— Влажноват… Да и нарезан крупно — хоть печку растопляй… — заключил Венка и высыпал табак из щепоти.
— А ты в себя затянись, затянись разок! — запротестовала тетка и протянула чадящую самокрутку. — До самоих мозгов достает, всю дурь из башки вышибает! — заверещала она.
Отвлекая внимание тетки, Венка левой рукой отмахнулся от нее как от надоедливой мухи, а правую — в карман. «Еще на закруточку!» — отметил он, разжимая пальцы.
Насобирав по крохам полновесную горсть, Венка, чтобы поддержать марку серьезного покупателя, в конце ряда свернул цыгарку, закатил глаза от удовольствия, затянулся раз-другой и широким жестом выложил перед ошарашенным хозяином свой последний измятый рубль.
Дымя папиросой заспешил к проходной. А из глубины толчка догонял его звонкий голос Лешки Пряслова:
Три туза, три туза.. Ставка новая — коза! Угадай туза червей, Будет козочка твоей. Ошибешься — карта зла, Превратишься сам в козла!Настроение у Венки — хоть куда! Ремонт стана закончили в срок. Начцех пообещал при случае дать выходной. Плановичка намекнула, что за этот месяц выйдет неплохой аванс. Врачи попридирались, попридирались, а от факта не уйти: здоров и годен для службы в морфлоте. Но он характер выдержал: в танковые войска — и точка, туда, где братка, и как обещал военком. Одет от теперь — с иголочки: и обувка, и кубанка, и бушлат — надо бы лучше, да некуда. И табачком разжился. Вот только Линочка…
О Линочке вслух не вспоминали. Было стыдно смотреть друг другу в глаза. Из-за каких-то талонов, господи!.. Да пропади они пропадом, эти горячие обеды! Лично он теперь во
И ведь поднялась же у какой-то сволочи рука!
Бригадой подумали было установить в столовой негласное наблюдение, но, взвесив все за и против, от этой затеи отказались.
Столовая кормит во все три смены. И не только прокатчиков, но и мартеновцев, и кочегаров из паросилового цеха — да мало ли кого еще. Попробуй, проверь каждого! Да и кто это позволит, проверять. Потом подумали, подумали и решили: украсть некому, просто Линочка спрятала талоны подальше, да и забыла, бедняжка, куда…
Венка вздохнул, и не в радость ему стал этот голубой под распахнутым небом день.
А денек был хорош! В свесившихся из-под карнизов сосульках радугами играло солнце. Сочно поскрипывал под ногами снежок. На дороге возле кучек лошадиного добра суетились шустрые воробушки. Слегка морозный воздух разносил во все концы разноголосый перезвон мостовых кранов. Судя по всему, не за горами была весна…
На площадке, перед входом в заводскую столовую, толпились мужики. Кто курил, кто читал в витрине свежую газету.
Подойдя поближе, Венка увидел Мурзилку. И тот — по всему было видно — тоже увидел Венку. Но странное дело — не пошел навстречу, а, вероятно, считая, что в робе не признали, юркнул за спины мужиков и, пригнувшись, заспешил в сторону механического участка.
Миновав столовую, Венка окрикнул:
— Погоди! Ты мне нужен…
Он действительно хотел рассказать, как врачи не совсем ласково обходятся с призывниками. Тому ведь скоро тоже на комиссию…
Мурзилка прибавил шаг.
Распахнув дверь, Венка увидел, что Мурзилка убегает по центральному проходу. Тогда и он, еще не зная зачем, тоже побежал, звонко цокая по металлическим плитам подковками новых ботинок. На него подозрительно косились от станков женщины и подростки.
Около выхода Мурзилка на миг оглянулся, увидел, что Венка настигает, и лицо его исказилось страхом.
«Что это с ним? — почувствовав недоброе, подумал Венка. — Неужто все еще меня остерегается? За «бронь», конечно, надо бы его проучить…»
— Стой! — выкрикнул просяще. — Не трону! Стой…
За участком — сразу же прокатный цех. Там Венка как рыба в воде, там Мурзилке все равно не уйти. Чуть что, остановят ребята из бригады.
Не переводя дыхания, Венка влетел в цех. В настороженной тишине отчетливо слышен был шорох вращающихся на холостом ходу валков да тягучее гудение пламени в нагревательной печи. Мягко бренькал хорошо отлаженный рольганг. Это продвигалась к прокатной клети заготовка. В пусковой бригаде начцех и другие «старички». Платоныч — и тот на месте рядового подручного… А где Мурзилка?
Расстегивая на ходу фуфайку, Мурзилка спешил к тому месту, куда вот-вот должна подойти расплющенная вдесятеро заготовка. Его кто-то пытался остановить, но он вырвался. И успел… Достал из кармана какие-то листочки и бросил — всю пачку — на проплывающую рядом раскаленную добела заготовку. Листочки вспыхнули. Только несколько верхних, подхваченные горячим воздухом, попорхали, словно бабочки, и, когда заготовка продвинулась дальше, плавно опустились на пол. Мурзилка проворно скинул фуфайку и поднырнул под рольганг. Быстро-быстро собрал листочки, высунулся в просвет между роликами…