Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера

Хилл Джесс

* * *

Существует много различных типов домашних тиранов. От добропорядочного семьянина, который даже не подозревает, что злоупотребляет своим положением, до искусного манипулятора, постоянно третирующего партнершу. Не важно, является доминирование целью или случайным результатом тирании – все абьюзеры используют похожие методы. Весь вопрос в силе воздействия.

Некоторые прекрасно осознают, что делают; они используют продуманные тактики. Но при этом редко встречаются настолько откровенные диалоги, как такой, подмеченный в Фейсбуке, в группе под названием Aussie Banter [16] . Один пишет: «Незаметно уменьшай ее веру в себя и снижай самооценку так, чтобы ее жизнь полностью зависела от тебя. А потом пригрози бросить ее, потому что ей все время от тебя что-то нужно». Другой вторит: «В ее распоряжении не должно быть ни мобильного телефона, ни стационарной линии. Машина должна быть с механической, а не автоматической коробкой передач, чтобы она не могла ею воспользоваться. С соседями сближаться нельзя, бдительность полиции надо усыпить регулярными взятками! …Веди себя хорошо в первые шесть-восемь месяцев, чтобы женщина уверилась, что

ты идеал, эмоционально вложилась в ваши отношения, была в тебе полностью уверена. После этого будет легко заманить ее в сети, ведь защита ослаблена. Честно предупреждаю: никогда не знакомь ее с друзьями – эти «Рэмбо» могут сорвать весь твой хитрый план. Силой внушения сломи ее сопротивление. Какой бы волей она ни обладала, все равно сдастся! Так уж устроен слабый пол – они будут совершать одну и ту же ошибку снова и снова. Завлекать их в ловушку – самый увлекательный спорт, какой только можно придумать». [7]

16

Название группы можно перевести как «Австралийский стеб». Судя по содержанию поста, это площадка для общения пикаперов. (Прим. ред.)

Однако большинство мужчин не рассуждают столь откровенно о тактиках подчинения. Они «изобретают» техники принудительного контроля спонтанно и делают маленькие открытия почти случайно. Это, пожалуй, самое удивительное в домашнем насилии: абьюзер может быть изворотливым социопатом или «нормальным» мужчиной, ослепленным ревностью, но и тот и другой практически всегда прибегнет к одним и тем же способам, чтобы подавить волю партнерши.

Это не значит, что семейное насилие всегда развивается по одной схеме. Подробнее мы разберем данный вопрос в третьей главе, а пока чуть подробнее скажем о том, что движет разными манипуляторами. Целью давления всегда является обретение власти и контроля над близкими. Мастера «высшего класса» умеют до мелочей управлять жизнью жертвы: не дают ей видеться с родными и друзьями, отслеживают все передвижения, заставляют следовать сложным сводам правил. Это и называется принудительным контролем (а иногда – интимным терроризмом). Подобный вид угнетения был впервые подробно описан Бидерманом. Обычно при этом выделяется два подтипа агрессоров. Первый, расчетливый, осознанно изматывает и унижает партнершу, чтобы доминировать над ней. Второй, параноидальный, – сам эмоционально зависим; со временем он начинает все больше контролировать женщину, так как боится, что та уйдет от него.

На левом, «умеренном» краю воображаемой шкалы власти и контроля находятся абьюзеры, не так уж сильно одержимые идеей самоутверждения всегда и во всем. Их реакции в общении с партнершей определяются главным образом неуверенностью в себе.

Давайте детальнее остановимся на каждом из этих типажей.

Виртуозы принудительного контроля

Согласно американскому социологу Эвану Старку, который ввел в оборот термин «принудительный контроль», практикующие такой способ подчинения люди пытаются превратить свой дом «в мини-патриархат, с собственными правилами поведения, защитными ритуалами, дисциплинарными мерами, санкциями и запретами». Жертвы часто оказываются изолированными от друзей, родственников и других источников поддержки, «нередко им ограничивают доступ к деньгам, еде, средствам связи и транспорта и другим жизненно важным ресурсам». Исторически насилие и жесткий контроль глубоко укоренены в отношениях внутри гетеросексуальных пар. Между партнерами нет равенства, и в большинстве случаев баланс сил смещен в сторону мужчины. Однако, как пишет Старк, «…чтобы превратить современную женщину в свою личную собственность, мужчина должен эффективно противостоять ходу истории. Ему необходимо унизить ее, вернуть в рабское положение, которое осталось в прошлом благодаря прогрессу цивилизации… За долгие годы я имел возможность убедиться, что многим насильникам не требуется прибегать к изощренным методам, чтобы контролировать своих партнерш, потому что некоторые женщины принимают подчиненное положение как естественное, а свою долю – как продиктованную самой природой». [8]

На основании имеющихся исследований Старк делает вывод, что от 60 до 80 % жертв абьюза, обращающихся за помощью, в той или иной форме подвергались принудительному контролю. [9] Это весьма специфический вид насилия. Практикующие его мужчины не просто обижают, унижают, наказывают свою половину. Они не только подавляют ее волю в какой-то отдельный момент, скажем, чтобы одержать победу в конфликте, но регулярно прибегают к определенным техникам (изоляции, газлайтингу [17] , слежке), чтобы женщина лишилась свободы выбора и потеряла себя. Старк поясняет, что цель принудительного контроля – «добиться тотального доминирования, а не подчинения в конкретной ситуации». [10] Бывают случаи домашнего насилия, когда жертва чувствует себя униженной и беспомощной, злится на абьюзера, но при этом не боится его. Хотя в целом за принудительным контролем стоит общая, стратегически выстроенная манипуляция, которая зиждется на страхе. Рассмотрим пример. Том [18] – типичный одержимый контролем мужчина. Он познакомился с Мелиссой, когда той было 17, и через шесть месяцев настоял на том, чтобы она вышла за него замуж и переехала к нему на ферму, расположенную далеко от родного дома девушки. После многообещающей сельской идиллии Том изменился, стал следить за каждым шагом жены, постоянно ревновал и прибегал к насилию. Когда он хотел наказать Мелиссу за непослушание или другие воображаемые провинности, он таскал ее по дому за волосы. Любое упоминание о выезде Мелиссы с фермы расценивалось как провокация. «Я сидела взаперти, – рассказывала мне она. – Ни друзей, ни родни. В общем, это была тюрьма». Том так радикально подорвал самооценку девушки, что ей казалось, что вне этих отношений у нее нет никаких перспектив. Ей было страшно – мало ли что он предпримет, если она попробует сбежать. Иногда он просил прощения, клялся в любви. Том говорил, что нуждается в ней, что только с ней сможет стать лучше, а бьет ее только тогда, когда она сама его «провоцирует».

17

Эффект

иллюзорной правды – форма психологической манипуляции, когда человек начинает сомневаться в собственных убеждениях. Он подвергается внушению и начинает верить в то, что ему многократно повторяют. Об истоках термина «газлайтинг» будет подробнее сказано ниже. (Прим. ред.)

18

Имена героев изменены. (Прим. автора.)

В предшествующие эпохи между партнерами в браке никогда не было равенства. Сила и власть были на мужской стороне.

В последующие тринадцать лет у них родилось двое детей. Во время каждой из двух беременностей Том прекращал физическое насилие и принимал на себя роль защитника. «Если я ела не то, что он считал нужным, он заставлял меня питаться правильно, – говорит она. – Меня тошнило, почти рвало, а он принуждал меня, приговаривая: “Я хочу, чтобы с моим ребенком все было хорошо”». Однажды Мелисса сказала мужу, что планирует сходить в кино с женщиной, с которой подружилась во время редких выездов в ближайший городок. За тринадцать лет она ни разу никуда не выезжала с подругами. Том повернулся к ней и процедил сквозь зубы: «Какого черта?! Ты никуда не пойдешь». Но она впервые осмелилась возразить: «Ставлю тебя в известность, что мы пойдем смотреть фильм в пятницу, и можешь сколько хочешь скрипеть зубами. Я тебе не дочь, а жена». Когда она вернулась в пятницу вечером, то не могла войти в дом, потому что он запер все двери.

В следующий раз, когда Мелисса решила прогуляться, Том набросился на нее яростнее, чем когда-либо, обвинил в том, что она ему изменяет, и ударил жену так, что отшвырнул на другой конец комнаты. На этот раз она дала ему сдачи. «Я вдруг почувствовала прилив сил, – рассказывает Мелисса со слабой улыбкой, – вскочила на ноги и дала ему так, что он перелетел через компьютерный стол, черт его побери. Он был в шоке от того, что я решилась на это. Но я заявила: “Не смей больше так поступать со мной. Если когда-нибудь тронешь, толкнешь, ударишь меня, я разведусь и уйду!”». После этого Том три года не бил Мелиссу. А когда это все же повторилось, она бросила его.

Насилие, вызванное неуверенностью

Любое домашнее насилие сводится, так или иначе, к борьбе за власть, но далеко не все абьюзеры насаждают у себя дома тюремный режим. Существует, если можно так сказать, «умеренное крыло» – мужчины, не стремящиеся полностью подчинить себе партнершу, но оказывающие на нее эмоциональное или физическое воздействие, чтобы утвердить собственное главенство в отношениях. Они могут поступать так, чтобы настоять на своем в споре, добиться определенного внимания и особой заботы, которых, как им кажется, они достойны. Или чтобы избавиться от чувства неполноценности и растерянности. (Такой вид абьюза мы подробнее разберем в седьмой главе.) Эван Старк называет это «простым домашним насилием». Но это не значит, что оно не опасно. Люди, которые демонстрируют подобную реакцию на собственную неуверенность, способны при определенных обстоятельствах даже убить партнершу.

Сюзан Герати, которая с 1980-х ведет программу коррекции поведения для мужчин, утверждает: такие манипуляторы всегда ведут себя примерно одинаково вне зависимости от того, в какой культуре они воспитывались. «Тут вступает в силу механизм самооправдания: “Если я не могу настоять на своем; если ты со мной не соглашаешься; если что-то происходит не так, как я хочу, – во всех этих случаях я имею право выразить свое неудовольствие и наказать тебя”». Однако стоит отметить, что абьюзеры этого типа наиболее склонны работать над собой. Подопечные Герати сами, а не по предписанию суда, приходят за помощью. «Многие из них бывали объектами насилия. У них очень много проблем с установлением интимных контактов, их не научили нормально общаться, – продолжает Сюзан. – Это страшно расстраивает их и порождает растерянность».

Ник, крупный мужчина лет тридцати пяти, – типичный неуверенный в себе абьюзер. Он живет с женой Эни [19] и двумя сыновьями. Когда я пришла к ним домой, шли последние недели ограничений, наложенных на главу семьи судом после эпизода домашнего насилия. Годом ранее у них с супругой поздно ночью произошла ссора. Ник сгреб ее в охапку и сбросил с кровати на пол. Она закричала, разбудив старшего сына, который вбежал в их спальню и увидел на полу рыдающую мать.

Неуверенный в себе абьюзер ничем не лучше циничного манипулятора, но первый более склонен работать над собой и корректировать свое поведение.

19

Имена обоих супругов изменены. (Прим. автора.)

Эни вызвала полицию. Когда Ника сажали в минивэн, он сказал полицейским: «Я не преступник». Он поднял руку на Эни впервые. И конечно, не считал себя мужем-тираном. Но вскоре понял, что поступал преступно не только в ту ночь, но еще и в предшествующие годы, когда притеснял жену. В местной реабилитационной группе для мужчин Ник и другие представители сильного пола с удивлением узнали, что словесное, эмоциональное, психологическое давление, а также ограничение доступа к деньгам – все это относится к домашнему насилию. «Изначально я не знал, что включает в себя этот термин. И большинство людей не знают. Наверное, самое главное в абьюзе – особенный язык, который мы используем, чтобы унизить другого. Это, пожалуй, стало самым большим откровением для многих участников программы, – рассказывает Ник. – Уверен, что 95 % мужчин неверно представляют, что такое насилие в семье». Ник вполне подходит под определение «неуверенного абьюзера», и все же нетипичен: он один из тех редких абьюзеров, которые пытаются изменить себя. Когда я беседовала с ним, они с Эни пытались примириться. Жена готова дать ему еще один шанс. Но заново завоевать ее доверие оказалось труднее, чем муж мог предположить. «Недавно она призналась, что боится меня. Меня это сразило и страшно расстроило. Я вдруг подумал: а что, если мы еще лет десять не сможем наладить отношения? Или она вообще никогда меня не простит? И всю жизнь будет бояться. Эта мысль не дает мне покоя».