Больница скорой помощи
Шрифт:
И тут впервые Егор Васильевич почувствовал, что что-то не так.
Все это противоречило разуму.
Такого не может быть! Он еще не дошел до этого этапа. До этого еще далеко. Ой, как далеко! Он рассчитывал не меньше трех лет.
Но мертвец смотрел.
Смотрел.
И вот он уже не только смотрит, он поднимается на руках и спускает ноги со стола, на котором только что лежал. Голый и живой.
Егор Васильевич молча отступил на шаг назад. Он все еще не верил происходящему. Отказывался верить.
А мертвец спрыгнул со стола, нагнулся и подобрал шприц, который уронил экспериментатор.
И тут Егор Васильевич понял, что настала пора спасаться бегством. Ничего хорошего происходящее ему не обещало. Разум его все еще функционировал вполне нормально.
С одной стороны случилось то, о чем он мечтал всю свою сознательную жизнь, но с другой стороны доктор понял, что это случилось не совсем благодаря ему.
Может, он был жив?
Нет, это исключено. Он проверил. Да и откуда взяться в морге живому? Что тут идиоты что ли работают?
Или может это клиническая смерть?
Все эти догадки одна за другой пронеслись в голове гения.
И все-таки он решил бежать.
Егор Васильевич повернулся к двери и замер. Почувствовал, как на его голове шевелятся волосы.
У двери стоял еще один мертвец. Безногий старик, который несколько минут назад лежал на соседнем столе.
А его мертвец все еще с недоумением разглядывал одноразовый шприц.
Раздались громкие щелчки. Эхом отдались они в ушах человека. Это один за другим стали открываться морозильники. И хоть тут было очень холодно, жаркий пот мгновенно прошиб Егора Васильевича, когда он увидел, как стали открываться металлические дверцы, и из-за них стали вылезать те, кто там находился.
И вот уже вся покойницкая была битком набита покойниками.
О, Господи! Да сколько же их тут?
Егор Васильевич и не предполагал, что их тут так много. А ведь обладай он зрительной памятью на человеческие лица, которые он, ой, как редко запоминал, то узнал бы некоторых из них.
И все они голые, правда некоторые держали простыни и стыдливо ими прикрывались, шли к нему. Медленно и неумолимо.
Крик застрял в его глотке, когда множество рук вцепилось в человека, и поволокли его куда-то. Зав хирургией попытался оказать сопротивление, но куда там, силы были неравные. Его волокли мертвецы, они пыхтели, обдавая его холодным дыханием, и улыбались чему-то известному только им.
– Не хочу! – закричал Егор Васильевич, когда увидел, что его кладут на тот самый стол, на котором он проделывал свои опыты. – Не хочу!
– А я хочу! – сказал ему тихим голосом, в котором было легкое шипение, его последний пациент. Он все еще держал в руке шприц. – Я тоже хочу быть таким как ты.
И с силой воткнул шприц ему в грудь.
Егор Васильевич охнул от боли и тут же увидел, как его обступили другие мертвецы, они расхватали его Егора Васильевича инструменты и бестолково размахивали ими. И вот один скальпель вошел в его тело, за ним другой, кто-то стал резать ему пальцы ножницами, чьи-то пальцы полезли в глаза…
В предсмертных судорогах на столе дергался в конвульсиях гибнущий в страшных мучениях Егор Васильевич – великий ученый, можно сказать гений. А вместе с ним уходил и его труд. Вряд ли кто сможет продолжить его. Ведь все результаты десятилетних исследований в компьютере под зашифрованным файлом. И самое обидное,
Вот о чем были последние мысли Егора Васильевича.
А за дверью в замочную скважину за всем этим наблюдал Виталий Решетников. Только он ничего не понял из того, что произошло. Во-первых он увидел очень немного, можно сказать, что ничего он толком не увидел. Так какое-то движение, чьи-то голые ноги, сплетение тел, крики и возня. Только потом, когда все прекратилось, он увидел лежащего на столе Егора Васильевича, неумело вскрытого и окровавленного.
И когда он это увидел, то перепугался, прежде всего, за себя. Он понял, что сейчас начнется дознание, и все вопросы будут в первую очередь к нему, к Виталию. А меньше всего на свете Виталий хотел отвечать на какие-либо вопросы.
Вот почему, ничего не сказав, Решетников скрылся с места преступления, покинув свой пост, и никому ничего об этом не сказал.
Утром пришел его сменщик. Он очень удивился, никого не застав. Открытый регистрационный журнал лежал на письменном столе, и в нем не было новых клиентов. Сменщик приступил к работе и тут же обнаружил, что дверь в покойницкую закрыта изнутри. Сменщика звали Валера. Он был студентом, в морге подрабатывал, и о тайной слабости Решетникова догадался очень скоро. Просто не заострял на этом внимания. Теперь же он сначала усмехнулся, поняв, кто заперся наедине с покойниками, но потом заволновался, подумав о том, что Решетников мог там внутри и замерзнуть. Вдруг ему стало плохо, и он не смог выйти наружу, и лежит теперь там, в обнимку с каким-нибудь мертвым телом…
Валера поднял тревогу, вызвал заведующего моргом и поделился с ним своими соображениями. Заведующий, приняв во внимание предположение о смерти Решетникова, посинел от страха и сам стал похож на покойника. После недавнего убийства в детском отделении, все заведующие ожидали нечто подобного и у себя.
– Надо вызвать милицию, а до их прихода ничего не предпринимать, – твердо сказал он.
Валера с ним не согласился.
– Надо ломать дверь, – сказал он. – Вдруг он там еще живой.
– Без свидетелей я на это не пойду!
Однако свидетелей вокруг было уже не мало. Пришли остальные работники, протекторы, уборщицы, преподаватель со студентами, и все они тоже собрались перед дверью и желали через нее проникнуть. О том, что покойницкая заперта изнутри, знали все.
И тут среди всех этих людей нашелся тот единственный умник, который всегда находится в таких случаях, нагнулся и догадался посмотреть в ту самую замочную скважину, в которую смотрел Виталий Решетников.
И тут же отпрянул назад. Лицо его побелело, глаза широко раскрылись от ужаса.
Все разом заволновались и стали спрашивать, что случилось, но он ничего не мог ответить, только судорожно глотал воздух. Тогда Валера тоже посмотрел в замочную скважину и присвистнул.
– Ну и ну! – Затем он посмотрел на заведующего, который ничего еще не видел, но был в таком состоянии, что казалось, вот-вот упадет. – Сергей Соломонович, вы были правы. Надо вызывать ментов.
Тут все стали по очереди смотреть в замочную скважину, а так как медики народ, который трудно испугать видом смерти, пусть даже насильственной, то каких только восклицаний не было.