Болотник 3

Панченко Андрей Алексеевич

— Не сомневаюсь… — когда же эта история закончится! Опять пилить, черт знает куда — давайте вместо меня с вами пойдёт один из моих егерей? Он человек опытный, был там вместе со мной и выведет вас на место с точностью до метра.

— Нет. Нужны именно вы. Будет проведена проверка и ваших показаний, так что ваше присутствие обязательно.

— Прямо-таки обязательно? Насколько я знаю, проверка показаний на месте, подразумевает под собой наличие добровольного согласия лица на участие в данном мероприятии — идти мне категорически не хочется.

— Вы отказываетесь? — чекист прищурившись смотрит мне

прямо в глаза. Наверное, перед зеркалом этот взгляд репетировал. Хрен тебе. Меня таким просто из равновесия не выведешь.

— Я просчитываю варианты. С вашими «проверками» работа охотхозяйства стоит уже неделю, а тут ещё вы меня на несколько дней со службы сдёргиваете. А работать кто будет? У меня сдача пушнины и отчетность на носу! И так уже с области дёргают каждый день.

— Насчет этого не переживайте. Ваше начальство мы предупредим, претензий к вам не будет. Ну так, что? Окажете, добровольно, помощь следствию?

— Когда мне начальство добро даст, так сразу и окажем. Звоните. Я крайним из-за ваших дел быть не хочу.

— Не вопрос. Завтра у вас будет письменное распоряжение. До свидания.

Следак ушёл, за ним потянулись и остальные члены следственной группы с ментами и солдатиками. Блядь! Похоже придётся идти.

В качестве понятых, я взял с собой своих егерей. Подвергать других мужиков такой психологической нагрузке я не стал. Пару дней в обществе бывшего начальника, которого все промысловики хорошо знали, не добавит им положительных эмоций. А егеря люди новые, он им человек посторонний. Идти всё же пришлось. В тот же вечер, после разговора со следователем, из области пришла телефонограмма, в которой мне поручалось лично оказать содействие следствию, и выполнять любые распоряжения чекистов. Вот так, именно «любые» не много и не мало. Ну и хрен с вами. Мне эта бумажка пригодится. Следователь вроде мужик не плохой, попрошу его отдать мне «любые» распоряжения перед отъездом. Пока не знаю какие, но я придумаю. Из этой ситуации тоже можно извлечь пользу.

Следак решил начать с кедровника. Ну с него так с него, мне в принципе всё равно. Нас идёт довольно много, я с егерями, Палыч, следак с чекистами, которые осуществляют охрану арестованного и отделение солдат, которые раньше несли службу на внешнем периметре оцепления, во главе с молоденьким лейтенантом. Хорошенько подумав, я решил не брать с собой снегоход, а ехать на каракате Семёна. Снег в тайге уже мокрый, местами его вообще уже нет, а техника нужна. Снаряги с собой тащить надо довольно много. Те же палатки на восемнадцать человек, спальные мешки, продовольствие. Хоть мы и идём всего на пару дней, но в тайге ещё довольно холодно, особенно по ночам.

Наш караван идёт довольно медленно. Солдатики и чекисты без лыж, а в тайге ещё полно снега. Каракат, груженный под завязку по талому снегу прёт довольно уверенно, но всё равно, местами его приходится толкать. Такими темпами мы за два дня не уложимся точно. Мои егеря и я идём в голове колоны, середину заняли чекисты с Палычем, а солдаты передвигаются в арьергарде. Меня и парней постоянно одергивают, просят идти почище, из-за чего мы часто и застреваем. Всё же некоторые, старые перемёты, нужно проходить на скорости, что бы каракат не успел осесть в снег и зацепится рамой.

Как я и предполагал, в первый

день дойти до кедровника не получилось. Когда начало смеркаться, я был вынужден подать сигнал к остановке. Идти ночью не вариант. С помощью бойцов разбили палатки, запалили несколько костров и сели ужинать. Лейтенант расставил караулы и определил смены дежурств. Ужин у нас простой, но сытный, по банке тушёнки и краюхи хлеба на человека. Палыч есть скованными впереди руками, деревянной ложкой и из деревянной же тарелки, в которую его порцию выложили чекисты. Мы расположились у одного из костров, вместе ними и егерями.

— Ну и как тебе Иуда, на моём кресле сидится? Удобно? — впервые подал голос Палыч, смотря на меня в упор, через пламя костра. Жуткое зрелище.

— Не разговаривать! — тут же отреагировал один из чекистов, ткнув бывшего начальника в спину прикладом автомата.

— А ничё так, удобно. Всяко лучше, чем на нарах — усмехнулся я в ответ.

— Кирилл Владимирович, я прошу вас не разговаривать с арестованным — укоризненно смотрит на меня следователь.

— Как скажите. Разговор начал не я.

Неуютно сидеть под злобным взглядом Палыча. Всю атмосферу ночной тайги портит гад. Ну да ладно, мне его терпеть немного осталось, законится этот блядский выход, и я его больше никогда не увижу.

Засиживаться я не стал, закончив с ужином, сразу отправился спать. Разговаривать мне не с кем и не о чем, а отдохнуть надо.

На следующий день, ближе к обеду, мы наконец то добрались до бывшего лагеря китайских шпионов-контрабандистов.

Всё случилось, когда Палыч уже заканчивал давать объяснения следователю. Я в процессе не участвовал, поэтому возился возле караката, проверяя давления в шинах. Одно из колёс начало спускать. Как раз, когда я, сидя на корточках собирался прикрутить к «соску» шланг насоса и раздались первые выстрелы.

Четыре выстрела прозвучали залпом и окружавшие Палыча чекисты, без единого звука, с простреленными головами осели на мёрзлую землю. На полянке растеряно застыли мои егеря и лейтенант, а окружавшие поляну солдаты, стали падать один за другим, под частым огнём невидимого противника. Единственный кто не растерялся, был как раз Палыч, который рванул в тайгу, в ту сторону, где только что упали два молодых солдатика. Грамотно бежит, петляет. И самое главное орёт на весь лес дурным голосом.

— Найденова валите!

— Них…я себе! — прошептал я, а моё тело, действуя на автомате и следуя рефлексам, вбитым в подкорку головного мозга на «сборах», щучкой нырнуло на ближайший огромный кедр, по которому тут же застучали пули.

— Рассредоточились! Всем найти укрытие! — ору дурным голосом, вздрагивая от каждого попадания в ствол спасшего меня дерева. Похоже стрелки сосредоточили всю стрельбу только на мне.

На поляне раздалась автоматная очередь, и я, рискнув, быстро выглядываю из-за своего укрытия. За те несколько секунд, что я был вне игры, картина разительно поменялось. Егерей и лейтенанта уже нет на поляне, скрылся из виду и виновник торжества. По беглецу никто так и не открыл огонь. Но сейчас, сразу два уцелевших солдатика, косят автоматными очередями ветви деревьев, на противоположном конце поляны. Куда они стреляют, совершенно не понятно, скорее всего ведут огонь просто «в ту степь».