Болотник. Книга 1. Том 2
Шрифт:
Преследователи появились на берегу, когда беглецы ещё были в пределах видимости, и тут же открыли огонь. Ранения получили все, кроме Лапина, а Кудрявцев был убит. Почти полчаса они уходили вглубь болота под непрерывным обстрелом и только поднимающийся над болотом туман спас беглецов. Погоня не стала преследовать их по топи.
Подробности пребывания бывших з/к на болоте и то, каким образом им удалось пройти так далеко, Рябковец не записал. Указано было только, что к концу третьего дня нахождения в этом жутком месте, бывшие военные решили не затягивать свои мучения и застрелиться, и только самый младший
Первоначально беглецы обрадовались, думая, что вышли в тайгу с другой стороны топи, но уже через час поняли, что оказались на острове. Надежда выйти к людям их не покидала ещё долгое время, болото вполне проходимо, это они знали сами, так как дошли до островка, кроме того, на острове была обнаружена избушка. Старый, но добротный дом с печью. Избушка была покинута жильцами, но все вещи оставались на месте. Уже позже, как следует изучив островок, они нашли труп её последнего владельца. Как он умер или погиб – неизвестно, просто среди деревьев лежал скелет человека. Похоронили владельца дома на обнаруженном недалеко маленьком кладбище. Одиннадцать могил и простенькие деревянные кресты на лесной поляне. Беглецы решили перезимовать на острове, залечить свои раны, набраться сил и продолжить путь уже на следующий год.
Бытовые подробности их жизни я приводить не буду. Если кратко – охотились, собирали ягоды и грибы, просто выживали. Их попытки выбраться с острова не увенчались успехом. Семь раз они выходили в путь, но каждый раз с трудом возвращались обратно. Поняв, что болото не проходимо, ребята не отчаялись. Они начали строить гать. Не имея карты, и не представляя, как далеко простирается эта обширная топь, стройку они вели не в самом удачном направлении, а именно в противоположную сторону от покинутого ими лагеря, прямо в глубь болота.
Последняя запись в дневнике была сделана летом 1942 года.
– Всё равно ничего не понятно, – закончив читать дневник, сказал Андрей, – тут только один. Где остальные? Как они погибли? Они что, между собой воевали?
– Надо осмотреть весь остров. Но это завтра. Уже темнеет. Пойдем в лагерь, утром осмотр продолжим.
– Да, пойдём, не хочу здесь по темноте бродить, жутко как-то.
Мы вернулись в лагерь. Костер, который успел разжечь Андрей, уже потух, и мы вдвоём принялись за обустройство ночлега. Над нами вились облака мошкары. Я не знаю, как беглецы обитали почти четыре года на болоте, но жизнь их точно не была раем.
Почистив картошку и вскрыв банку тушёнки, Андрей приготовил простой, но сытный ужин. Вдвоём мы поставили палатку. Сидя возле костра, выпивая по сто грамм под хорошую закуску, непрерывно дымя папиросами, что бы хоть как-то защититься от мошкары, мы продолжили разговор.
– Жутковато здесь ночевать, на этом острове как минимум шестнадцать человек погибли. – Андрей зябко передернул плечами.
– Да уж. Это получается, что никто из них, попав на остров, выбраться с него не смог. Мне вот интересно, откуда здесь изба появилась?
– Я думаю, что это староверы были. Ты иконы видел? Как-то в них разбираешься?
– Нет. Откуда? Я и в церкви ни разу не был. – В иконах я не разбирался, знал только, что старые
– А вот у меня бабка была верующая. У неё дома всегда икон много было и мне кое-что рассказывала. Так вот, на тех иконах, что в избе, лики все чёрные и надписей куча на полях, а та что в сундуке лежала, вообще полностью литая, оловянная. Такие иконы только у старообрядцев были, запретила церковь их использовать ещё в восемнадцатом веке!
– Нифига себе. Так это получается, что избушке больше ста лет может быть, – новость действительно хорошая. Иконы очень старые, возможно восемнадцатого века или древнее, ценная находка. Надо будет обязательно их забрать.
– Да, скорее всего. Я слышал, что и сейчас иногда в тайге староверов находят, которые даже не знают, что в Советском Союзе живут и про войну ничего не слышали. А ещё, пока ты дневник читал, я в шкатулку глянул, там монеты все старые, на некоторых даже Пётр I изображён, ни одной нету советской. Даже николаевской ни одной нет. Золотых тридцать восемь штук и под сотню серебряных.
Эта новость тоже была отличной. Да, монеты пробиты насквозь и коллекционная ценность у них относительная. Дороже ценятся монеты целые, но и так, как комплекс старинного украшения, они стоят очень дорого, а в девяностые вообще в цене поднимутся. Я знал в той жизни одного мужика, который продал, незадолго до моего попадания сюда, елизаветинскую монету номиналом в два золотых рубля, за двести тысяч рублей. На некоторые из золотых монет эпохи Петра I, цена на аукционах доходит и до пятнадцати миллионов. Осталось только убедить Андрея, что все найденные ценности пригодятся нам самим и их не стоит сдавать государству.
Надо было ложиться спать, завтра будет трудный день. На всякий случай, решили ночью дежурить по очереди. Мало ли. Конечно, есть ещё и Батон, но как говорится, на Батона надейся, а сам не плошай. Первым вызвался дежурить Андрей, а я, поворочавшись немного и как следует заправив накомарник под капюшон энцефалитки, заснул.
Проснулся только утром, Андрюха благополучно спал возле костра, видимо, так и продрых всю ночь, охранник хренов. Немного, для порядка, поругав своего друга нехорошими словами, пошёл совершать все необходимые утренние процедуры. Я отлично выспался и в душе был благодарен Андрею за то, что своей безалаберностью он дал мне хорошенько отдохнуть. Мы, быстро позавтракав остатками вчерашнего ужина, поспешили вернуться на поляну.
– Разделимся или вместе пойдем? – спросил я Андрея.
– Давай вместе, чего-то стрёмно тут по одному ходить.
– Хорошо, тогда сейчас поляну осмотрим и пойдём вдоль берега пройдёмся, по кругу. Потом уже середину острова прочешем.
– Хорошо. – Согласился Андрей.
Осмотр поляны принес нам ещё один сюрприз.
Под развалинами хозяйственной постройки мы обнаружили новый труп. И этот человек тоже умер не своей смертью, но самое главное было то, в чём он был одет. Немецкий камуфляж, времен Второй мировой войны, из-под которого была видна серо-зелёная полевая немецкая форма. На теле виднелись ремни и подсумки к магазинам от МР 38, две гранаты «колотушки» и автомат лежали рядом с телом. Чуть в стороне, смятый шлем Fallschirmjagerhelm M38 в тёмно-жёлтом окрасе. В черепе трупа зияла рана, нанесенная явно топором.