Большая и чистая Любовь
Шрифт:
– Пять, шесть, семь… – считал он капли.
– Да что ты мелочишься! – воскликнула Люба, отобрала у него настойку и в несколько глотков выхлебала все содержимое.
– Э… Она же концентрированная! – шокировано заявил наш МАГ.
– Нормально, хорошо зашла. А закуски у тебя никакй нет? – это уже Люба.
– Нет. Пойду поищу.
Когда через десять минут он вернулся с бутербродами на тарелке, Люба снова сидела на полу, в центре пентаграммы и горланила песни.
– А хорошая
Мне удалось ретироваться, поэтому Любовь в качестве подушки использовала толстенный справочник самых опасных растений нашей планеты и громко захрапела.
– Мне на лекцию пора, – вздохнул Лютик и ушел в Академию.
А я пристроился под теплый бок девушки и тоже задремал.
Глава 3
Когда Люба проснулась, она долго пялилась по сторонам, пытаясь сообразить, где находится и почему лежит на полу, обнимая черного пушистого кота. Я не мешал ей, давая время прийти в себя.
– Я так надеялась, что мне все это приснилось, – с сожалением выдохнула она.
– А чем тебе у нас не нравится? – удивился я.
– Так я ничего еще толком и не видела.
Девушка потянулась и увидела оставленную ей на стуле мантию. Просто это единственное, что нашлось у Лютика из одежды, что налезло бы на нее. Тут же закутавшись в нее, девушка явно почувствовала себя лучше.
– Слушай, как там тебя… Навь, а попить у вас тут есть чего? Сушняк такой, что сил нет. Какой это гадостью вы меня напоили?
– Успокоительной настойкой. Вон, на столе графин с водой стоит.
– То-то я спокойная, как удав.
Люба встала, налила себе воды из графина в стакан, из которого предполагалось пить настойку и выхлебала все одним махом. Налила себе еще стакан. Но пока пить не стала, а рухнула в потрепанное кресло. Не то чтобы оно было слишком старым, просто… Ну должен же я обо что-то когти точить! А за обои меня ругают. Хотя на мой взгляд, это убожество давно пора сменить. На что я и пытался намекать.
– И где твой хозяин? О, бутербродики!
Это Люба нашла принесенные Лютиком бутерброды, которые успели уже слегка подсохнуть.
– Подожди ты с бутербродами! – остановил ее я. – Лучше напой мне песню… Что ты там пела про мышь?
– Какую мышь? – удивилась она.
– Ну как там было… – я напел. – Шумелка мышь…
– А-а-а! – поняла девушка и затянула. – Шумелка мышь, деревья гнулись, а ночка темная-а-а была-а-а. Одна возлюбленная пара всю ночь гуляла до утра-а-а.
Я вдохновенно подпевал ей.
– Хорошая песня, – сказал я. – Про мышь, про ночь,
– И про мужиков, какие они козлы, – добавила Люба.
Я не совсем понял, где там в песне было про козлов, но уточнять не стал. Просто спросил:
– А другие песни про котов у вас в мире есть?
– Конечно, есть. У нас в мире очень много песен про котиков.
– Хороший мир, раз там признают нашу божественную сущность, – признал я.
А потом мы пели. Про черного кота, который дорогу перейдет, про лунного кота и много еще чего.
Когда мы хором орали “Вместо микрофона хвост берет мурлыка”, нас прервали. От двери донеслось холодное:
– Что тут происходит? Кто вы такая? И что вы делаете с нашим несчастным котом, что он орет, как резаный?
В дверях стояла Амалия, мамаша Лютика. Презрительно поджав губы, она разглядывала Любовь.
– И где мой сын?
Она внимательно разглядывала Любу и вдруг ее глаза расширились и она с ужасом, глядя на обширный животик девушки, произнесла:
– Вы его… Съели?
Люба, которая в это время как раз поднесла ко рту стакан, чтобы смочить горло после того, как мы добрых полчаса вопили песни, подавилась глотком воды.
– Ч-ч-что?
У Амалии началась истерика, она вопила что-то про то, что ее ненаглядный, пусть и непутевый сын, погиб во цвете лет и прочее-прочее…
Люба смотрела на эту вакханалию, не зная, что предпринять. И успокоительное у нас, как назло, закончилось.
– Какой сын погиб? – донеслось от дверей.
– Люцифер! Мой бестолковый младший сыно-о-очек! – выла Амалия.
– И что же с ним случилось? – продолжал голос.
– Его съела эта ужасная женщина!
– Мам, она, конечно, не маленькая, но ты уверена, что я бы в нее вместился?
Мы повернулись к двери. У дверей стоял съеденный Лютик собственной персоной, держа в руках стопку с одеждой для Любы.
Глава 4
– Сыночек! – выдохнула с облегчением Амалия. – А я как раз тебя искала.
– Зачем? – удивился Лютик.
– Я нашла тебе невесту! Мирина, она готова выйти за тебя замуж.
– Мирина? Да она же терпеть меня не может!
– Ах, это не важно! – махнула рукой Амалия. – Отец надавил на нее и ей было некуда деваться. Все же наше положение, связи…
– Мама, я не собираюсь жениться на девушке, которой некуда деваться! Я женюсь только на той, которая сама захочет выйти за меня замуж!
– Тогда ты навсегда останешься один! Ты пойми, дорогой, статус обязывает…
– Да какой статус, мама? Ничего, кроме принадлежности к семье Громовержца у меня нет. И это ни к чему меня не обязывает.