Большая Игра

Шеремет О.

Девушка поднялась на ноги, аккуратно отряхнула джинсы на коленях и посмотрела на двух Игроков пустым и долгим взглядом. И — исчезла. Вместе с телом, просто взяла и испарилась, будто призрак. Но Скульд мог поклясться, что она была материальна!

— Хватит пялиться, — Клот хлопнул его по плечу. — Ты сделал из Фишки мага, чего теперь удивляешься? Главное, чтобы она счеты с жизнью не свела, пока ты кубики не бросишь в последний раз.

— Д-да, — ответил Скульд, с трудом

отводя взгляд от обрыва. — Сейчас.

В Лабиринте у входа к Игровому Полю собрались все Игроки, ожидая одного Скульда. Он остановился, галантно пропуская вперёд дам, но Вердан ответил за всех:

— Сегодня ты войдешь один, Скульд.

Повеса чувствовал себя так странно, что даже не решился спорить. Впервые — впервые за все Игры с начала времён появился победитель! И это — он. Не старейший Лорд и не лукавый Клот, и уж, конечно, не гадюка-Атропос и не Лахе. Он, Скульд!

За Игроком закрылись двери. Остался только он, Поле и его Фишка. Скульд достал кубики; они дробно простучали по глянцевой поверхности змеистого Поля. Два очка. Тогда Игрок отважился взглянуть на свою зеленую Фишку: он успел увидеть, как изменяются на глазах черты Поля, и к пластмассовому конусу приближается легендарная клетка «Финиш». Одеревеневшими пальцами он приподнял фишку и отбил два шага — раз, два.

Финиш. Скульд ощутил в другой руке странное движение и, раскрыв ладонь, уставился на наполнявший её песок, в который рассыпались его кубики. Сзади раздались редкие хлопки — наверное, Игроки наконец-то вошли в центр Лабиринта, чтобы приветствовать Победителя…

— Поздравляю.

Аска обошла вокруг Поля, проводя по нему рукой, встала напротив Скульда. Он не успел перейти от взбудораженного торжества к недоумению, не успел сформулировать ни одного вопроса, но девушка могла догадаться о их содержании и сама.

— Объяснить? Пожалуйста. Скульд, ты выбрал единственный возможный путь, чтобы победить в Игре: превратить свою Фишку в… Игрока.

Аска сжала ладонь, раскрыла и показал замершему Повесе переливчатые серо-зеленые кубики из хризолита. Это почему-то помогло ему справиться наконец-то со ступором.

— И что… дальше? — Скульд пытался принять самоуверенный вид, но его сбивало с толку ледяное спокойствие жалкой смертной — и где! Здесь, в святая святых Лабиринта!

— Теперь Лабиринт на моей стороне, а тебя здесь только терпят. Богов судьбы всегда только пять, так что один из нас — лишний. Ах да, ты же ничего не знаешь о богинях судьбы! — Аска, издеваясь, сочувствующе покачала головой. — У тебя будет время. Как ты мне советовал: «Погуляешь, книжки почитаешь». Боги Судьбы

продолжат выполнять свой долг, даже не подозревая об этом — уж я позабочусь, на правах Старшей.

— Какая из тебя старшая, девчонка? — рассмеялся Скульд, решив, что пропадать надо непременно с музыкой.

Аска подумала и согласно кивнула, признавая его правоту. Прямо на глазах черты её лица стали неуловимо меняться, так что вскоре перед Скульдом стояла великолепная зрелая женщина, царственная, которую никто не посмеет ослушаться.

— Так-то лучше. Ещё нужно почистить память у остальных — в том числе и у Вердана, который наконец-то освободился от бремени… которое, впрочем, он не так уж успешно нёс. Память останется и у тебя, в качестве моего прощального подарка.

Ласковая улыбка Аски на миг превратилась в оскал, и Скульд понял, что воспоминания остаются ему лишь для того, чтобы он вечно мучил себя упреками. Его лицо тоже исказила гримаса, что не ускользнуло от внимания Аски.

— То же самое ты испытываешь к Атропос, правда? Когда-то давно, несколько Игр назад, она была твоей Фишкой и ты применил ту же самую тактику — и она так же возненавидела тебя, как и ты её. Но ты, надо отдать должное, не опустил руки, и вернулся в Лабиринт, став Фишкой некоего другого Игрока — ты, конечно, этого не помнишь. А Атропос, кстати, начала догадываться.

— Значит, я стану Фишкой? — Скульда вряд ли интересовало сейчас что-то, помимо его собственной судьбы.

— Да. И будешь носить имя, как клеймо: Адам. Я же выберу имя Урд — как уже говорила, познакомишься на досуге. Прощай, Адам.

— Рано прощаешься, — огрызнулся человек, пытающийся сохранить лицо. — Раз я дождался однажды и сумел вернуться в Лабиринт, я сделаю это снова. Ты слышишь меня? Через сто сорок четыре года, став Фишкой какого-нибудь балбеса… Я вернусь, и тогда мы поговорим на равных!

— Буду ждать…

Последние слова Урд эхом отозвались в ушах Адама, прежде чем его сознание кануло в темноту.

Он проснулся в маленькой комнате, на узком и очень неудобном диване. На полу лежали квадраты солнечного света. Сначала Адам подумал о том, какой чудной сон ему снился… Но после вспомнил всё. И, как предсказывала Урд, его обожгло непобедимое отчаяние… Однако он не был бы Игроком, если бы не мог справляться с этим.

Адам поднял голову и прищурил изумрудные глаза, сохранившие свой блеск даже в его жалком человеческом облике.

Сто сорок четыре года. До следующей Большой Игры! У него будет время продумать тактику.