Большая игра
Шрифт:
На обе атаки у бывшего капитана ушло меньше секунды, все произошло так стремительно, что трое, вооруженных мечами, едва успели броситься вперед, как Эльвин уже атаковал одного из них с фланга. Но эта атака вышла мене удачной – здоровяк-каниец отбил копье острием меча и сам сделал выпад. Но двигался он слишком медленно и неуклюже, слишком много силы приложил для удара, а потому Эльвину достаточно было просто чуть отшагнуть в сторону, чтобы противник потерял равновесие, промахнувшись мимо цели. Не теряя времени, Эльвин изо всех сил, как дубиной, ударил канийца древком по голеням, а когда тот
Маг и оставшиеся двое с мечами отскочили в стороны, что спасло одного из них от удара в бок. Эльвин остался в низкой стойке, с копьем наперевес, часто дыша и переводя взгляд с одного противника на другого. Только когда волна боевого ощущения чуть откатила, Эльвин ощутил, что кандалы уже изрядно впились в запястья. Пришлось бросить короткий взгляд на кисти рук. Они начинали потихоньку опухать.
– Правильно смотришь, – с усмешкой произнес маг-каниец. – Руки-то не железные. Ну, перебьешь нас, и что? Через час будешь истекать кровью. Только маг может снять кандалы.
Эльвин снова задышал чаще. Ситуация поворачивалась таким острым ребром, что ее даже оценивать стало больно.
– Лучше я истеку кровью, выпустив вам кишки! – процедил бывший капитан сквозь зубы, водя копьем из стороны в сторону. – Но не дам прикончить себя, как жертвенное животное.
– Мертвым ты нам не нужен, – уже в открытую рассмеялся маг. – Эльфам, вот, да. Эльфам ты лучше мертвый. Только они, ввиду развитого чистоплюйства, не умеют такие дела доводить до конца.
– Темные боги! – выругался Эльвин. – Что ты этим хочешь сказать?
– Хочу сказать, что мне глубоко безразлично, что думают о себе все эльфы мира, и ты в частности. У меня есть задание. Доставить тебя живым, куда приказано. И там снять с тебя кандалы.
Чем дальше, тем Эльвин все большую боль ощущал в запястьях. Драться дальше не имело смысла. А вот чем эта кутерьма продолжится, можно и посмотреть. Все равно семи смертям не бывать. А одну лучше выбрать из наименее болезненных. И уж точно не истекать кровью из обкусанных кандалами рук.
– Сними кандалы тут! – попытался потребовать Эльвин.
– Ага. Все сейчас брошу, и начну снимать, – снова рассмеялся маг. – А вот копьишко тебе бросить, действительно, придется. И полезай в экипаж. Чем меньше будешь тянуть время, тем целее останутся руки. А то эльфиек своих нечем на балах будет за титьки тягать.
Тут уже заржали и выжившие канийцы с мечами. Скорее всего, пока дело не дошло до женских прелестей, они просто не понимали, о чем идет речь, а потому не реагировали никак. А так – знакомое слово.
Эльвин отбросил копье и поплелся к канийскому экипажу. Запястья распухли и начали наливаться темнеющей синевой.
Глава 4
За время пути по воздуху у Эльвина было время подумать о ближайшем будущем. К тому же мешок, надетый на голову, не давал ничего вокруг видеть, что способствовало самокопанию. Кандалы мешали, давили все сильнее, но размышления отвлекали от этого пугающего неудобства.
Маг сказал, что эльф нужен канийцам живым. Допустим, не соврал. Тогда выходит, что к нападению на тюремный конвой Совет Восьми Домов отношения не имеет. Теоретически,
Вообще, Эльвин уже давно усвоил, что если кто-то угрожает тебе оружием, значит, убивать не собирается, если сам на рожон не лезет. Кто хочет убить, убивает без пространных речей, иногда в спину, и уж точно без дурацких действий, вроде доставки в более удобное для убийства место. Оружием угрожают, когда хотят побудить к каким-то действиям. А убивают… Убивают молча и быстро.
Все это складывалось в логичную картину. Канийские разбойники настоящие, и играют какую-то свою партию, а не пляшут под дудку Совета. Но вполне может статься, что играют они партию в Большой Игре эльфов, даже не подозревая об этом.
В хитрости Совета, в его умении крутить интриги, сомневаться не приходилось. Но у Эльвина не было даже наметок на предположения, для чего конкретно эльфы могли впутать в Большую Игру канийцев. А раз нет догадок, то и версию рассматривать не продуктивно. Проще пока считать канийских разбойников самостоятельной единицей, преследующей собственные цели или отрабатывающей чей-то, но, скорее всего, не эльфийский, заказ.
Но чей тогда? Мог к этому приложить руку Совет Лиги? Теоретически да. Допустим, в высшем руководстве союза как-то узнали о странном нападении на патрульную эскадру, но от эльфов никакой внятности не добились, после чего решили живьем заполучить единственного свидетеля. Логично? Безусловно. Даже более того! Если так, то верна более ранняя догадка об интригах Совета Восьми Домов, решившего скрыть от союзников факт появления у Империи нового типа вооружений. На взгляд Эльвина это можно было расценивать как подтверждение всей цепи его догадок, пусть и косвенное.
И мешок на голове. Он тоже вписывался в общую картину. Если бы нанимателями разбойников были эльфы, они бы никогда не позволили людям надеть мешок на голову эльфа. Даже ради заметания следов. Значит, игра была параллельной, и чисто канийской.
Картина прояснялась, но от этого не становилось понятнее, как вести себя дальше. Чью сторону принять?
Будь Эльвин человеком, он бы, наверняка, в первую очередь посетовал, что сородичи его предали, а потому им следует отомстить. Но у эльфа, да еще офицера астрального флота, такое построение мысли возникнуть не могло в принципе. Поэтому данный фактор он вообще не рассматривал, а думал лишь о том, как совместить интересы эльфов с интересами Лиги, ни в коем случае не нарушая первых.
По его мнению, скрывая новое оружие Империи от союзников по Лиге, эльфы вредили сами себе. Сокрытие информации угрожает стабильности Лиги, а эльфы не смогут сами по себе быть настолько же сильны, как вместе с союзниками.
Получалось, что выдача информации канийцам отвечала интересам эльфов. Такой вывод Эльвина настолько порадовал, что ему стало легче дышать, несмотря на мешок, надетый на голову. Можно было отвечать на любые вопросы, не мучаясь угрызениями совести. Что может быт лучше?