Большая игра
Шрифт:
Поэтому, стоило Эльвину услышать характерные звуки из какого-то коридора, он спешно сворачивал в другой, сразу теряя указанное кем-то направление. В конце концов, это вихляние завело бывшего капитана туда, куда он менее всего ожидал попасть и куда менее всего ему бы попасть хотелось. В помещение, где отдыхали охранники перед сменой.
Это произошло неожиданно. Эльвин просто переступил порог очередной комнаты, и лишь через пару мгновений осознал, что она полна канийцев, гибберлингов и оружия, которым те могли запросто воспользоваться.
– Заблудился, крылатик? – с усмешкой поинтересовался ближайший охранник, видимо, приняв
– Да, е-е-есть, ик, т-т-такое!. – Эльвин не стал разрушать возникшую иллюзию и ответил так, словно набрался хмельных зелий до последней возможности. – Покажите, ой… эээ… где выход?
– Глядите, как порхатый нажрался! – тонким голосом заверещал один из гибберлингов, а двое его сородичей из семейки захихикали, хватаясь за животы.
– Цыц, мелочь! – рявкнул на них каниец. – С клиентами надо обращаться вежливо. Ну, например так. Многоуважаемый господин порхатый пьянчуга, не соизволите ли вы поцеловать меня в зад, тогда мы посовещаемся и примем решение о вашей транспортировке в сторону выхода.
В ответ на эти слова заржали на разные тона все охранники, которых в комнате находилось не меньше десятка, да и то без учета гибберлингов. Их Эльвин за серьезных противников в рукопашной не считал.
– Эээ… ик, куда, говорите, надо целовать? – подыгрывая развеселой компании, Эльвин свернул губы трубочкой, словно готовился к поцелую в указанное место.
Стены комнаты содрогнулись от нового взрыва хохота, а гибберлинги принялись без стеснения кататься по полу. Но в этот момент Эльвин заметил, что один из канийцев не смеется. Это был мужчина, умудренный опытом, судя по возрасту, судя по хорошей одежде, на которую уже успел заработать, и судя по темной коже, видевшей много солнца на полях сражений. В нем можно было признать бывшего профессионального воина, а не одного из разбойников, которые все, по большому счету, были сбродом. Он не смеялся, а вцепился взглядом в кинжал, висящий у эльфа на поясе.
Еще никто из охранников ничего не понял, а смуглолицый охранник не успел еще выкрикнуть тревожного предупреждения, а Эльвин уже стремительно представил, что произойдет в следующие мгновения.
Конечно, у клиента не могло быть кинжала на поясе. Не подумать о таком могли подвыпившие завсегдатаи притона, и почти все охранники в комнате тоже упустили это из вида. Но истина состояла в том, что с оружием в притон не пускали. Его необходимо было сдавать, иначе охране лишние хлопоты, да и в подпитии кто-то кого-то рано или поздно пырнет клинком.
Эльвин не подумал об этом. Если бы подумал, кинжал можно было бы спрятать под полу офицерского кителя. Но теперь поздно. И трудно было представить, какие мысли роились в голове опытного охранника, глядевшего на спрятанный в ножнах кинжал. Скорее всего никто еще не знал о сбежавшем пленнике, о бесчувственном «вельможе» у тяжелого неудобного кресла и о четырех мертвых канийцах в одном из борделей притона. Но вот стоит незнакомый эльф, и у него на поясе висит оружие, носить которое в подвале могли лишь охранники. Не было ни малейших сомнений, что через миг смуглолицый обратит на это внимание охранников, а дальше драки уже будет не избежать.
Так какой смысл ожидать этого мига, если можно опередить противников, застать их врасплох, пока они корчатся от хохота?
И Эльвин не стал ничего ждать. Он выхватил кинжал, нанес стремительный укол в сердце смуглолицего, а затем принялся разить
Кинжал разил мощно, точно, не взирая ни на какие доспехи. Никогда еще Эльвину не приходилось держать в руках столь послушного и смертоносного оружия. Клинок оставлял ужасные раны, глубокие, с разваленными краями, между которыми видно было багровое парящее мясо. И лишь через секунду оттуда, из глубины раны, мощно бил фонтан крови. Иногда эти фонтаны вылетали струями и заливали пол, а иногда под столь мощным давлением, что распылялись в крошечные брызги, скорее даже в алый туман, надолго повисающий в воздухе. И Эльвин, подобно сражающемуся богу войны, валил противников, одного за другим, в клубах этой кровавой пыли.
Воздух быстро наполнился тяжелым запахом скотобойни – крови и распоротых кишок.
Хохот прекратился не сразу. Лишь через секунду, когда пятеро противников снопами рухнули на пол, в лужи собственной крови, остальные поняли, что к чему, и начали действовать. Один бросился к стойке с оружием, оттуда двумя руками, для скорости, передал соратникам по цепочке топоры и алебарды. Двое не стали ввязываться в драку, по дуге обогнули разящего эльфа и скрылись в темноте коридора, оказавшись у Эльвина в тылу. Это не предвещало ничего доброго и представляло наибольшую опасность.
Поэтому бывший капитан, не обращая внимания на троих оставшихся в комнате канийцев и шестерых гибберлингов, тоже рванул в коридор. Там в полутьме один из выскочивших охранников встретил его выпадом с алебардой, но Эльвин ловко парировал направленное в живот лезвие, ушел с лини атаки и, с разворота, рубанул канийцу по шее.
Кинжал едва не отсек голову, а в потолок, с прерывистым шипением, толчками ударила кровь. Но второго противника в коридоре не оказалось – скорее всего, помчался за помощью. И это было плохо. Это было хуже некуда.
Не дожидаясь, когда прижатые к дальней стене комнаты люди и гибберлинги рванутся вперед, Эльвин выбрал рукав коридора, наиболее точно отвечающий его представлению о направлении к выходу, и рванул по нему. Тень под ногами, в дрожащем свете магических фонарей, металась и корчилась, словно сраженный орк под ногами наступающей кавалерии. Прятать кинжал в ножны уже не имело смысла, охранники уже наверняка устроили переполох, и теперь на беглеца будут бросаться все, кто его встретил и у кого в руках оружие. А представать перед противниками с голыми руками Эльвин не собирался.
По иронии судьбы коридор вывел эльфа в очередной бордель притона. Только этот, в отличие от предыдущего, располагался в круглом зале, разделен был передвижными ширмами, а не стационарными перегородками, и предназначался для групповых оргий.
Охранники на входе попытались остановить разъяренного эльфа, но преуспели в этом мало, точнее вообще никак. После короткой стычки, длившейся не более пяти секунд, трое канийцев рухнули на пол, как сорвавшиеся с крюков мясника туши. Эльвин выхватил, было, алебарду из рук поверженного противника, но она показалась на удивление громоздкой, неуклюжей и плохо сбалансированной. Настолько, что бывший капитан с отвращением отбросил ее, хотя раньше неплохо управлялся с этим оружием и думал, что оно за счет большей длины окажется эффективнее кинжала. Но нет. С отобранным у «вельможи» кинжалом, похоже, ни одно оружие мира не могло сравниться.