Большая игра
Шрифт:
— Рада слышать вас, сэр Мартин. Чем могу помочь?
Сэр Эрик наблюдал, как его товарищ пересказывает план австралийского генерала. Наступила пауза длиной в нескольких секунд, а потом Шарп отодвинул трубку подальше от уха и побледнел. Он бросился записывать замечания в блокноте. В конце монолога сэр Мартин добавил:
— Ваше высочество, могу только сказать, что очень рад вашей оценке моего подхода к этой операции, несмотря на нехватку профессиональных знаний и неумение всё описать как положено. Я немедленно приму ваш совет к сведению. Благодарю за согласие поделиться происходящим с американцами. Доброго вам дня.
Шарп
— Она была… весьма расстроена, — сказал он и посмотрел на сэра Эрика. — Честно говоря, самое мягкое, что она сказала: «Вас, мужиков, на пять минут нельзя оставить без присмотра, чтобы вы не заблудились и не вляпались в неприятности». Кажется, я понимаю, о чём она. И уверен, она считает Мьичинскую операцию заведомо провальной.
Бирма, река Наньин, канонерка «Цикада»
— Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне, смотрит на море девчонка и скучает обо мне… [106] — доносилось из кают-компании. Пожалуй, среди тех, кто служил к востоку от Суэца, слова Киплинга, услышанные или прочитанные, всегда вызывали ностальгическую улыбку на лице. Капитан Натан не был исключением. Заслышав песню, он отложил дела и посмотрел с мостика на конвой, ведомый по реке к новой базе в Мьичине.
106
Начальные строки из баллады Киплинга «Дорога в Мандалай». Перевод И. Грингольца.
Канонерки «Цикада» и «Стрекоза» совершенно устарели. Но для работы на реках, в пресной воде и без особых требований к скорости, будут подходить ещё долго. Они шлёпали вперёд, сопровождая группу транспортных судов. Считалось, что это танкодесантные корабли, хотя чаще их именовали «самоходными мишенями». Они даже не были настоящими ТДК. Просто их уменьшенные собратья, построенные когда-то американцами. Но здесь они выглядели как раз большими. Караван зашёл далеко вверх по реке от их обычных маршрутов, они с трудом могли маневрировать, но нужда заставит — и чёрта оседлаешь. Сочетание обилия грузов и начало дождей превратили дороги в Мьичину в сплошную пробку.
— На дороге в Мандалай, где летучим рыбам рай, там зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!
Натан подумал, а сколько человек в конвое знает, что дорога от Мьичины до Мандалая действительно такая, как описал Киплинг? Другая война, другая эпоха, но дорога та же самая. И рассвет на самом деле приносил грозы из Китая. Каждый день громоздились тяжёлые чёрные облака. Совсем скоро они разразятся настоящими ливнями. Все, что было до сих пор, это так, разминка. Мелочи по сравнению с тем, что вот-вот начнётся. Читать об этом одно, а пережить — совсем другое.
— Как слоны бредут к реке в липкой тине и песке, тишь такая — слово стынет у тебя на языке, по дороге в Мандалай…
И это тоже было верно. Тяжёлый влажный воздух будто заглушал все звуки, душил их прямо во рту. Даже рокот дизелей казался слабым. Канонерские лодки, транспорты, безмолвные джунгли по обе стороны и мутная коричневая вода, мягко текущая навстречу. Широкая река, широкая и мелкая, а дно её — отвратительная липкая грязь.
При взгляде на свой небольшой конвой Натану мерещилось, будто ничего не изменилось,
Внезапно тишину разорвало бешеное завывание. Прямо над канонерками, разрушая давящую тишину, промчалась пара тайских F-105. Капитан посмотрел вслед им в бинокль. Самолёты были тяжело нагружены. Подвесные баки на внутренних пилонах крыльев, шесть связок бомб на средних и ещё по четыре на внешних. Ну вот, добро пожаловать в 1959 год, подумал Натан. А через несколько дней наступит 1960.
Его первый помощник вжал голову в плечи, когда самолёты прошли буквально по головам.
— Как они это делают? Двадцать лет назад они были ещё одной непонятной страной где-то на карте, которую не вдруг отыщешь. Сейчас наши пилоты водят F-84, если повезёт, или F-72, если нет. А они вон на чём летают.
— Деньги. Когда складывался Тройственный Союз, тайцы подписали со всеми торговые соглашения. Хорошие, честные соглашения, от которых все получают прибыль. Вот только с их помощью Таиланд стал финансовым центром. А потом был наплыв компаний, банков, торговых объединений. Все сдёрнули из Гонконга, пока его не заняли японцы. Теперь всё это в Бангкоке. У тебя же есть банковский счёт?
— Конечно, в Гуджаратском банке.
— Который на тридцать процентов принадлежит Тайскому Сельскохозяйственному банку. Когда ты платишь ежемесячную комиссию за обслуживание, треть из неё уплывает в Таиланд. Беда в том, что и мы, и австралийцы думаем о сегодняшнем дне, ну максимум на пять лет вперёд. Просто приходится, так как мы вынуждены заниматься проблемами, которые надо решать, если мы собираемся прожить эти пять лет. А они думают на десятилетия и заглядывают в следующий век. Конечно, у них есть краткосрочные заботы, но они способны смотреть на них в контексте стратегических перспектив. Слава богу, мы союзники.
Вернулась тишина, и с ней недолгая иллюзия мира. Жаркое влажное спокойствие как будто приглушило взрыв, потому что столб воды, взметнувшийся из реки вместе со «Стрекозой», на мгновение был бесшумен. Потом, конечно, звук разлетелся над водой. Канонерка быстро погрузилась по самые борта, перевернулась и затонула. В этот момент Натан услышал другой протяжный взрыв, только картина выглядела куда хуже. Транспорт вёз бензин, и груз воспламенился. Судно погружалось в центре озера горящего топлива, и крики его команды доносились даже сквозь плотный воздух.
Потом появилась и причина. По воде, покачиваясь, к «Цикаде» приближалась рогатая чёрная сфера. Уворачиваться смысла не было. Канонерка всё равно не успеет, к тому же при манёвре создаст разрежение, которое притянет мину к ней. Он не мог оторвать взгляд, пока один из австралийских солдат на борту не начал действовать. Сержант Шэйн лёг плашмя на палубу, передёрнул затвор «Ли-Энфилда» и выстрелил. Мина взорвалась, не доплыв метров пятидесяти. Встав, он воздел винтовку вверх.
— 303-й рулит! Осилят такое таи со своими «Говняшниковыми»?