Большая книга перемен
Шрифт:
– Может быть.
Не заводись, сказала себе Яна.
Но было уже поздно.
– Только не надо тут фигурным катанием заниматься, ладно? – сказала она Егору.
– Чем?
– Это мой отец говорит, когда кто-то вместо того, чтобы говорить нормально, начинает вилять и хитрить.
– Я виляю и хитрю?
Дура, сказала себе Яна. Он только того и ждет, ему повод нужен для ссоры. Уймись, не говори больше ничего!
– Конечно! – сказала Яна. – Не надо так со мной разговаривать вообще. «Может быть!» – тоже мне, хрен с бугра.
– Это тоже выражение твоего папы?
– Неважно!
– Даже так?
– Даже так. Я не напрашиваюсь, понял? Ты сам меня позвал, разве нет?
– Абсолютно верно.
– Ну и нечего вести себя так, будто ты принц, а я золушка! Колбасится тут, нах, будто в театре! «Может быть!»
Яна замолчала.
Все. Это конец.
Они больше никогда не встретятся.
Женщина должна уходить первой.
Надо встать и уйти.
Надо.
Сделай это.
Я очень тебя прошу – если хочешь себя уважать.
Яна встала.
– Спасибо за ужин. Было очень вкусно. Особенно вино. Дома поблюю – и все вообще будет прекрасно.
Егор рассмеялся – весело, будто ему выпады Яны очень понравились.
– Не спеши, пойдем вместе, – сказал он.
– Куда?
– Ко мне. Если хочешь. Мне тоже почему-то ужасно захотелось секса. Глядя на тебя.
Даже если и врет, ну и фиг с ним, подумала Яна. Сейчас я ему все прощу.
Проходя мимо будущей фотостудии, где продолжалась работа, Яна помахала Даше рукой. Жаль – та не заметила.
37. ЦЗЯ ЖЭНЬ. Домашние
__________
__________
____ ____
__________
____ ____
__________
Ваше место там, куда тянет сердце. Наслаждайтесь семейной жизнью.
Даша удивлялась своей деловой хватке, хотя и раньше знала, что на многое способна. В считаные дни они с Володей оформили всю документацию, зарегистрировались оба как индивидуальные предприниматели, взяли кредит, оборудовали помещение, да еще, увидев, что места многовато, разгородили комнату надвое и половину сдали в субаренду. Конечно, это Павел Витальевич зажигал им везде зеленый свет, а кредит дали в том банке, которого он сам был совладельцем, но Даша не чувствовала, что одалживается, они ведь за все будут платить, хоть и на льготных условиях. Льгота причем только в сроках, а не в процентах, даром и со скидкой она ничего от Павла Витальевича не приняла. Пришлось объяснить Володе, почему Павел Витальевич оказался таким благодетелем: узнал о тяжелом положении Лили, захотел помочь, но просто деньги давать неудобно, тогда он нашел вот такой способ. Ну, вдобавок еще слегка в Дашу и влюбился, но это ничего не значит.
– Как это не значит? – удивился Володя. – А если он потребует заплатить? Натурой?
– От меня кто-то может потребовать заплатить натурой? Ты представляешь этого человека?
– Ты, случайно, не за него собиралась замуж, чтобы разбогатеть, а потом выйти за меня?
– Пошутить нельзя? Да, он такой вариант предлагал, я не согласилась.
– Вот сволочь.
– Почему? У человека свои понятия. Если бы он сказал: на тебе миллион и отдайся, тогда сволочь. И то не совсем, опять же остается выбор – брать или не брать, отдаваться
– Не знаю…
Володю все это смущало, но утешился тем, что взял немного денег взаймы у родителей и вложил их в дело. Теперь он был полноправный компаньон.
Планы были грандиозные. Обработка и печать фотографий – это само собой, это мелочь, хотя и стабильная мелочь. Останется также и устоявшийся бизнес со съемкой свадеб. А кроме этого – эксклюзивные фотоальбомы, образцы будут в витрине, выходящей на Немецкую улицу. Там тысячи людей проходят. Другому и в голову не придет, что к серебряной свадьбе родителей можно сделать замечательный альбом, обработав старые фотографии и сделав новые, а увидит в витрине – зайдет. Отдельная история – превращение фотографий в картины с помощью технологии pho-graphic (оборудование не дешевое, пришлось потратиться) – на холсте, на бумаге. В витрине будут образцы – вот фотография, а вот картина, почувствуйте разницу. Сплошной Репин и Айвазовский!
Каждый вечер Володя и Даша горячо обсуждали перспективы, детали, возможности, она для экономии времени оставалась у него на ночь. Володя был счастлив, Даша тоже – почти. Она ведь не совсем всё говорит Володе о предложениях Павла Витальевича. Но и сказать нельзя, поймет неправильно.
Даша решила съездить домой и посоветоваться с Лилей.
Да и совесть скребла: совсем все бросила на Колю. Тот, конечно, понимает, что у Даши горячий период, но после небольших каникул в полтора дня, когда он съездил куда-то с друзьями, у Коли совсем нет продыха. А у Лили участились приступы болей, она капризничает…
Но в этот вечер она чувствовала себя хорошо. Даша вошла, поцеловала ее, села рядом.
– Постой, ничего не говори, – сказала Лиля.
– Откуда ты знаешь, что я хочу поговорить?
– Вижу. Помолчим пока. Хочу на тебя полюбоваться. Красивая ты, Дашка. И счастливая, кажется. Я была тоже красивой, а счастливой нет. Скажи спасибо маме, я была в двух шагах от аборта.
– Спасибо.
– Я серьезно. Уже в приемном покое больницы оформлялась, ждала врачей. Сбежала.
– Ты рассказывала.
– Да? Атрофия памяти. Я многое стала забывать. Но это даже хорошо. Ну, что у тебя интересного?
Даша, которая с Лилей была откровенной настолько, насколько редко бывают откровенны дети с родителями (причем, что важно, еще до болезни Лили), рассказала: изо всех сил создают с Володей фотостудию, уже очередь из клиентов, хотя толком не начали работать, богатый человек Костяков предлагает выйти за него замуж хотя бы на пару лет, настолько влюбился. Она взяла время на размышление. Одновременно чуть не переспала с его сыном Егором.
– Ты прямо какая-то интриганка, – сказала Лиля со слабой улыбкой.
– Да нет, он мне просто понравился. Подумала, что влюбляюсь, поторопила события. Интересно же все-таки, как это бывает, когда влюбляются.
– Наверно. Я тоже знаю только по книгам, по кино. Может, у нас наследственное? Органа любви нет? Я даже себя толком не любила.
– Нет, себя-то я люблю.
– Уже хорошо. Наверно, нам мозги мешают. И то, что врать не хотим, а в отношениях мужчин и женщин, даже когда у них любовь, столько всякой неправды…