Большая книга ужасов 2015 (сборник)
Шрифт:
Она убежала.
– Повторяется, – Никитос в задумчивости сплюнул на мох. – Сейчас опять примчится, что-нибудь выскажет. Это место к проклятьям располагает.
Маяк утомленно вздыхал. Пропускал через себя ветер.
– Пушкина тоже прокляли, – вспомнил Миша. – И ничего.
– Чего – ничего?
– Помер.
– Так он всю жизнь этого боялся, – Санек приободрился. – А ты боишься?
– Чего?
– Как чего? Тебя же прокляли. Еще и подношение бесу сделали. Он его сожрал. Теперь придет за тобой. И – как заказали –
– За нами скорее Катя придет и всех попереубивает, чем бес.
Миша отвернулся. Куда бы он ни смотрел, все равно перед глазам оказывалась Онега. Шуршала приливной волной, шебуршала травой. Еще и шлепала, словно и правда кто-то шел. Приходилось все время оглядываться, прислушиваться. Странное место. Странное и непонятное. Но совсем не страшное.
– А я верю! – Санек радостно подпрыгнул на месте. – Верю, что бес есть. Что он нас водил. Что из-за него мы прошли поворот и не увидели табличку. Верю, что девчонок заставил плутать по тропе. Ведь они видели кого-то! Ясно, что беса. А юбка им показалась! Бывает. С устатку. И вот этот бес теперь вылезет из воды… – Санек бухнулся на колени и на четвереньках пополз по камню к Мише. Но не дополз.
– А чего, теперь Мишка не жилец? – спросил Олег.
– Все мы тут не жильцы! – проворчал Володя. – Только Диму и слышно: «Куда пошел?!», «Стоять здесь!», «Идем след в след». – Он хитро глянул на приятелей, состроил трагическое лицо и шепеляво произнес: – А они легкие, следов не оставляют, вот мы и потерялись. Совсем потерялись!
– Надо потеряться окончательно, а то в лагере опять крику будет… – протянул Санек.
– Пойдем, что ли? – предложил Никитос.
Он глянул на Олега. Тот легко подпрыгнул, разминая затекшие от долгого сидения на корточках ноги.
– По Онеге пер отряд,Сорок девочек подряд.Им навстречу вышел бес,Крик поднялся до небес, —подарил Никитос стих темнеющей Онеге.
– А хорошо бы здесь стоянку сделать. – Санек раскинул руки, принимая на себя порывы ветра. – Место шикарное. Дров вон завались. Вода рядом.
– И еще толпа туристов. – Володя улыбался. Его широкая наивная улыбка рождала нехорошие ассоциации с серийными убийцами. – Проходной двор. Каждый день ходят.
– Везде ходят, но капище все равно нужно поблизости ставить. Чтобы далеко не бегать. – Санек кровожадно улыбнулся. – И людские жертвоприношения устраивать. Из Шаева.
– Да ладно тебе. – Олег все еще прыгал, разминая ноги. – Нам здесь неделю быть, а вы его уже достали. Как натравит на нас своих бесов. Вон Мишку уже прокляли.
– Место ни при чем, – вступил вдруг в беседу Миша. – Камни и камни, трещина и трещина. Тут главное люди. Если они верят в плохое, плохое и случается. От людей зло идет. Если оно в человеке есть, оно
– В тебе, значит, нет? – усмехнулся Никитос и бросил камешек. Он звонко цокнул, родив громкое эхо.
Миша смутился. Шевельнулась злость, но он не пустил ее.
– Не знаю. Поживу здесь, проверю. Кто не боится, тоже может проверить.
Он глянул на развидневшееся небо с легкими ошметками облаков, на прозрачные елки. Холодный камень впитал в себя влагу, потемнел и нахохлился. Кусты жимолости обвисли.
– Умного из себя строишь, да? – яростно прошептал Никитос. – А с чего ты взял, что все так, как ты говоришь? Про беса, про оленей, которых куда-то загоняли?
– Это Линевский писал.
– Да пошел твой Линевский! Ты с чего такой умный стал? Шаев прав!
– Он сам сказал – давайте версии, зачем нужны петроглифы.
– Так это версии, а ты свое гнул! Хочешь его довести? Он же нас запросто отсюда выгнать может.
– Не может.
– Еще как может! Соберем вещички и правда что пешком потопаем. Ты тогда один пойдешь!
Зашумел, завыл ветер, застонали верхушки сосен. Мише показалось – стоит кто-то. Темный. Смотрит.
– Никто никуда не потопает, – отвернулся он от леса. – У нас билеты.
– Я говорю, заткнись!
Никитос кинулся на Мишу, толкнул его ладонями в плечи, отпрыгнул, сжал кулаки:
– Заткнись, говорю, понял?!
За ним прошла темная фигура, и Миша застыл.
– А! – только и смог крикнуть он. – Бес!
– Идиотов из нас не делай! – отозвался Никитос, колотя кулаками противника.
– Эй, эй, пацаны! – Широкоплечий Володя вклинился между ними, но юркий Никитос нырнул под его расставленными руками и головой боднул Мишу в живот.
– Не надо!
Олег шарил руками по камням в поиске палки.
– Ребят, вы чего? – выглянул из маяка Санек.
– Заткнись! Заткнись! – орал Никитос, нанося удары.
Огромный толстый Миша прикрывался руками, подставлял плечо. Все это продолжалось как в дурном замедленном кино – Никитос орал и наскакивал, Миша уворачивался, все пытаясь что-то высмотреть у него за спиной. А потом Миша повел рукой, отбрасывая Никитоса от себя. Никитос поскользнулся на мокрой земле. Взлетели вверх ноги. Упал он неудачно, плашмя, звонко ударившись головой.
– Ого! – Санек спрятался за белыми досками. Остальные застыли, с ужасом глядя на вытянувшегося Никитоса. Закатившиеся глаза. Земля, зажатая в кулаках. Бледное, с подведенными скулами лицо.
– Надо позвать кого! – Олег рванул через кусты, оскальзываясь на лишайниках.
Миша пятился. Смотрел на свои руки, сжимал-разжимал гигантские кулаки. Шоркнули листья, пропуская его мимо себя. Он бежал, и ему казалось, что его преследуют: кто-то хочет, чтобы он вернулся. Мелькнула темная фигура, и он остановился, вглядываясь в переплетение веток. «Бред, бред», – шептал он.