Большая книга ужасов – 35
Шрифт:
– Да. – Хорошо, что бабушка плохо видит, а то разглядела бы свое отражение в зеркале, и у нее бы инфаркт случился. А так – просто серое лицо, наш маленький секрет. Мой и скелетов.
Я присел на диван и начал допытываться:
– Тебе сегодня что-нибудь снилось?
– Да, я задремала днем. Какое-то болото вроде. И домик. А почему ты спрашиваешь?
– Так, просто.
Болото, значит. Домик. Серое лицо. Ну да, меня же предупреждали: пара дней всего-то и есть, а потом бабушку заберут. И один из этих дней уже прошел. А я еще ничего не сделал, сижу тут, прохлаждаюсь, делаю вид, что контролирую ситуацию. Ха! Это она меня контролирует!
Я встал и пошел собираться:
– Ладно, ба, я пойду, пожалуй. А то правда поздно.
– Иди-иди.
– В школе нагружают.
– Понятно.
Я вышел на темную лестницу и бегом спустился вниз по ступенькам. Только не спрашивайте: «Куда на ночь глядя?» – вы мне не бабушка.
Глава VI
Ночной футбол
Самым трудным было найти ночной ларек не с цветами, а с семенами цветов. Я обежал весь вокзал, нашел, и только тогда понял, что сглупил и зря потерял время: это же не просто земля, это Злая земля. Кинул бы цветок, он бы и пророс без вопросов! От злости я скупил семена всех цветов (они дешевле, значит, накупить можно много-много) и пакетик «травы для газона». Я засею эту чертову землю, всю, и пусть только скелеты попробуют привередничать! Сонный продавец даже спросил: «Куда тебе столько?» – я честно ответил: «Для бабушки», – и был понят. Скинул пакетики в рюкзак, чудом успел на последнюю электричку. Двери с шипением захлопнулись за моей спиной: все, обратной дороги нет. Даже если я найду способ добраться из Клопа в Москву среди ночи, не завалюсь же я в это время домой! Родители думают, что я у бабушки, бабушка, соответственно, – что у родителей. Вместе они эту тему обсуждать не будут, по крайней мере сейчас: ночью родители с бабушкой обычно не созваниваются. Так что спать я сегодня буду в антисанитарных условиях. Если буду вообще.
В вагоне было довольно людно, хоть электричка и последняя, поэтому испугался я только на платформе. В Клопе вышел, похоже, я один, во всяком случае, никого вокруг не было видно. Ни припозднившихся пассажиров, ни бабулек с газетами, ни даже бомжей. Хорошо хоть фонари горели, я, уходя к бабушке, понятно, не догадался захватить фонарик. Теперь жалел. На платформе-то светло, а дальше…
Я спрыгнул на дорожку в темноту и пошел, стараясь не думать об овраге. Зря, потому что если бы я о нем думал, может быть, был бы готов туда свалиться и хоть сгруппировался бы. А так свалился как есть, здорово ушиб локоть, но ничего: перебрался ползком по грязи (первый раз, что ли?!) и вышел к Злой земле.
В окне домика горел свет. Вряд ли бомжи платят за электричество, скорее всего, Санек опять жжет костер на земляной горке прямо посреди комнаты. Хорошая все-таки штука – Злая земля, полезная. Если бы еще ее обитатели бабушек не крали, было бы вообще замечательно.
Под ногами скрипнула калитка, и мне тут же пришлось ретироваться под ближайшее дерево: на земле кто-то был. Может, Санек, может, бомжи, а может, и Пекарь. Мне отсюда не видно, так что не будем рисковать: ни с кем здесь, кроме Санька, я встречаться не хочу. Я теснее прижался к стволу: так в темноте меня не заметят. Впрочем, этот, на земле, не очень-то оглядывался по сторонам. Он тыкал в землю палкой, подбирал блестящие под луной бутылки, складывал в кошелку. Бомж. Вчера посеял, теперь урожай собирает – лепота! Впрочем, Санек говорил, что бутылки здесь сеет Пекарь.
Бутылки кончились, настала очередь чего-то более маленького и не блестящего. Сосиски, должно быть, или кола. Бомж ковырялся в земле и складывал урожай в кошелку: наклон-подъем, наклон-подъем… Я уже задремал – трудно было за ним наблюдать, но упражнения бомжа быстро закончились, и мой сон как рукой сняло. Кошелка полетела под ближайший куст, а бомж сложил руки рупором и заорал:
– Санек! Любка! Антоха!
Угадайте, кого он звал? Точно, это Пекарь!
Я покрепче обнял ствол, за которым прятался, и пообещал, что никогда его не брошу. Луна, как в кино, выглянула из-за облаков, осветив блестящую от грязи Злую землю. Грязь взлетела
– Как ты, отец? – спросил старший, судя по голосу. Низкий голос, хриплый. Парню лет семнадцать, и при жизни он курил.
– Помаленьку. В городе опять повышают цены. Слышали?
Скелеты закивали почти синхронно, со скрипом, словно кто-то запрыгал на диване.
– Держись, отец, – сказала девчонка, а мне почему-то стало обидно за нее и остальных. Вылезают, бедолаги, каждую ночь, и зачем? Чтобы поболтать за жизнь со своим убийцей. О повышении цен в городе – ну не дурдом?! Этот Пекарь спросил бы хоть, чего они хотят, как их спасти…
Пекарь словно услышал меня, с размаху сел на землю, закрыв голову руками:
– Санек! Ну, ты маленький, ты дурак, какой с тебя спрос? Может быть, ты мне скажешь, а?
– Нельзя, – быстро ответил младший скелет. – Ты должен догадаться сам, в том-то и прикол.
– Или не ты, нам без разницы, – добавила девчонка, и мне стало легче. Нет, я и раньше знал, что им все равно, кто спасет Злую землю, но она так это сказала, что я бы на месте Пекаря умер от угрызений совести.
– Ну хоть намекните!
Скелеты синхронно замотали головами.
– Не волнуйся, отец, у тебя еще полно времени, – утешил старший. – Держись. Что из продуктов надо, кидай, прорастим.
Пекарь кивнул, махнул рукой и пошел восвояси. Душевный разговор, ничего не скажешь. Впрочем, Пекарь все-таки пытается спасти землю, раз не устает регулярно расспрашивать скелетов о том, что нужно сделать.
Скелеты меланхолично бродили по грязи, распинывая пустые бутылки. Они их так выращивают, что ли? Нет, я пригляделся: ничего вроде не растет. Да они просто играли в футбол! Тот, что старше, дал пас девчонке, они приняла и погнала к воротам. На воображаемых воротах стоял младший. Раз-два – гол!
– Пропустил, Санек!
– Тренировки мало!
– Да ну все это, пошли отсюда, парни!
Девчонка зажала рукой отсутствующий нос (прикалывается, что ли?) и солдатиком нырнула в грязь. Братья – за ней. Фонтан брызг, девчачий визг – и тишина.
Я сроднился со стволом и стоял так еще с минуту, разглядывая опустевшую землю. Кто-то хотел ее засеять цветами, а сам дрожит за деревом. Самое время сейчас, пока никого нет. Ствол я наконец отпустил и стал разминать онемевшие пальцы. Сейчас, вот сейчас, все будет хорошо. Этот Пекарь и впрямь сумасшедший! На Злой земле можно вырастить все: яблоки, цветы, бытовую технику и дорогие лекарства, да хоть новую деревню, если терпения хватит построить хоть один дом! А он выращивает пустые бутылки и немного еды. И еще канючит, что не может он спасти землю! Конечно, ничего не получится, если раз попробовать и забыть. Не получится, если даже не пытаться расширить ассортимент семян! Сеял бы сегодня одно, завтра другое, что-нибудь оказалось бы правильным!
Под ногами валялась тонкая сухая рогатина – то, что надо! Я покажу Пекарю, что можно сделать на этом клочке грязи. Цветы, конечно, не великий креатив, но, спорим, он даже не пытался их вырастить. Не компьютеры же мне сажать, в самом деле? Пусть лучше цветы, цветы – вещь позитивная, о них еще никто ничего плохого не говорил. А не получится, яблоньку молодую воткну, книг накидать можно, тоже хорошая вещь, пусть растет. Тортик можно со свечками: скелеты и забыли небось, когда у них там дни рождения. Да мало ли что, была бы фантазия! Сегодня я сглупил, взял только семена, а ведь можно за один день много всего насеять: в одном углу яблоки, в другом – книги… Что-нибудь да окажется правильным!